Крейн остановился, позволил мешку покачаться несколько раз взад-вперед, а потом принялся молотить его в ровном темпе – левой, правой, левой, правой.

Он месяцами сдерживался, уважая независимость Стивена, приструнивая свое природное стремление взять под контроль любую ситуацию, в которой оказался. Да чтоб ее, эту игру оловянными солдатиками. У Стивена сейчас неприятности, он идет ко дну, и пора бы Крейну перестать нарезать круги вокруг гордости строптивого педика и вытянуть его из этих неприятностей, нравится ему это или нет. Ему бы заставить Стивена слушать, и исправлять проблему, не считаясь с расходами, чего бы или кого бы это не стоило, заставить бы его прекратить работать, украв Стивена и силой перевезя его через Ла-Манш. Его тошнило от юстициарства Стивена – кулак бешено врезался в кожаный мешок – тошнит от Совета – еще один свирепый удар – тошнит от притеснений, необходимости скрываться и ебаного постоянного страха…

Крейн впечатал хук правой в грушу, и она практически взорвалась.

Он отпрянул, испуганный, пока конский волос сыпался на пол. Располовиненный кожаный мешок яростно болтался на цепи. Он понял, что весь зал притих и все пялятся на него.

Мэррик оказался за его спиной и схватил его за локоть, голос у него был тихим и решительным.

- Ты. Сейчас же. Убираешься отсюда!

- Я должен заплатить…

- Выметайся, еб твою налево! – Мэррик жестко ткнул его костяшками пальцев по почкам, подкрепляя свои слова. – Шевелись!

Крейн зашевелился. С голой грудью Мэррик снова стал собой, как в старые времена, когда не изображал из себя слугу в черных одеяниях, как ему нравилось теперь, он снова был туго стянутой в узел массой мускулов, покрытой татуировками, рубцами и агрессией, который яростно сопротивлялся в боевых клетках в Шанхае. В прошлые годы он несколько раз все дерьмо выбивал из своего номинального хозяина, когда требовалось преподать урок юному Люсьену Водри. Крейн увидел то же выражение лица у него сейчас и потому подчинился.

- Что так срочно? – спросил он, пока они шли в раздевалку. Все, мимо кого они проходили, уставились на них, некоторые с открытыми ртами. – Это все лишь груша, должно быть, она износилась…

- Надо бить, а не убивать, - огрызнулся Мэррик. – А так срочно потому, что пока ты ебашил этот несчастный мешок, твои сороки принялись летать по твоему телу, что твои марионетки в ебаном балагане.

- Они что!?

- А теперь смотри, - Мэррик подтолкнул его к заляпанному зеркалу в раздевалке. Крейн посмотрел и отпрянул.

Магическая татуировка лежала неподвижно, словно прямо там ее и набили – левые щека и глаз были полностью скрыты под белым и черным, хвост пересекал его рот и переходил на другую сторону.

- Господи боже, нет!

- Потому что, если эта ебанина останется здесь…

Крейн вцепился в свою рубашку.

- Нет! Они всегда возвращаются на свои места.

- За исключением той, что осталась у мистера Дэя.

- Мне нужен Стивен. Найди Стивена.

- Тебе нужно отправиться домой, прежде чем тебя кто-нибудь еще увидел в таком ебаном виде, - Мэррик быстро одевался. Молодой человек, просунувший голову в раздевалку, быстро ретировался при виде рыкнувшего на него помощника. – А я тебе говорю, что с этой грушей все в порядке. Ты просто лупил по ней чересчур сильно. Ты лупил ее, как Джен лупит по своим штукам. Как шаман.

- Это магия. А я не маг.

- Да? Скажи это викарию. Только не сейчас потому, что ты выглядишь, как царек с каннибальских островов, и каждый чмошник здесь знает, что, когда ты пришел, у тебя на лице не было сороки. Пошевеливайся, нам надо убираться отсюда.

(1) Crane – журавль.

(2) Джон Шолто Дуглас, 9-й маркиз Куинсберри (англ. John Sholto Douglas, 9th Marquess of Queensberry; 20 июля 1844, Флоренция — 31 января 1900) — шотландский аристократ. Репутация у него была тоже не самая лучшая из-за любви к грубым развлечениям вроде запрещённого тогда бокса, для которого он даже придумал правила (от 1867 года).

Глава 8

Мэррик поспешно запихнул обоих в кэб. Крейн не ощущал никаких изменений физически, но при мысли об уродующей отметине на лице у него все сжималось внутри от ужаса.

Стивен должен справиться с этим. Непременно.

Что, черт побери, случилось?

Он не маг. С мрачной решимостью он держался этой версии. В его крови была сила, несомненно, но только Стивен мог иметь с ней дело.

Сороки летали только тогда, когда он был соединен со Стивеном, когда его семя или кровь попадали в тело Стивена. Это было безопасно, это было приемлемо. Если эта чертовщина возьмет себе привычку перемещаться по его телу, по его лицу без его ведома, да еще прилюдно…

Крейн никогда бы не назвал себя тщеславным, но он знал, что красив, и, откровенно говоря, наслаждался этим. Ему нравилось, как поворачивались головы, ему нравилось, как Стивен смотрел на него. От мысли, что его лицо окажется не просто изуродованным, но превратится в карнавальное представление, его затошнило.

- Стивен решит этот вопрос, - сказал Мэррику и себе.

- Конечно, решит. Мы отвезем тебя домой, ты останешься там, я найду его, и он разберется с этим, - Мэррик помедлил. – Где он?

- Бог его знает. Отправь записку в его комнату. Съезди в Совет и в приемную Голдов.

- Его нелегко найти.

- Знаю, - Крейну не хотелось думать о том, что это могло бы означать, если Стивен сбежал в одну из своих трех-, четырехдневных отлучек, особенно после этого глупого скандала. – Мы отправим записки в его комнаты и приемную, а потом подумаем сколько встреч я должен отменить.

Мэррик дал указание кучеру подъехать к служебному входу в дом Крейна, притаился, дожидаясь возможности прошмыгнуть, и они юркнули внутрь. Они прошли мимо горничной, спускавшейся по лестнице. Она бросила взгляд на Крейна, а потом уставилась на него, разинув рот.

- Все в порядке, идите себе, - пробурчал Мэррик, протискиваясь мимо нее.

- Я уже устал от всего этого, - мрачно произнес Крейн, пока Мэррик открывал дверь.

- Ну, тебе не приходиться на это смотреть.

Мэррик разослал