держась за оконную раму, она сделала шажок в сторону и, едва не плача, заставила себя отпустить одну руку, потянуться и схватиться за ближайшую к ней перекладину. Девочка подергала её, проверяя на прочность, и только тогда почувствовала себя в относительной безопасности. Тогда она протянула вторую руку и взялась за другую перекладину. Теперь у неё не было сомнений, что она сможет пролезть в этот проём, и Сэм, сделав усилие, стала подтягиваться.

Оказавшись на балкончике, Сэм перекатилась на живот и легла лицом вниз. Это было большой ошибкой. С такой высоты камни внизу, встречающие бушующие волны, казались крошечными. Было совершенно очевидно: один неверный шаг — и она сорвётся. И тогда всё. Конец. Оцепенев от страха, Сэм могла бы пролежать там целую вечность, если бы Элли не позвала её. И кто-то дёрнул за «верёвку», повязанную вокруг её талии.

Сэм стала осторожно подползать к оконному проёму. Выходящие на балкон окна были давно разбиты, поэтому ничто не преграждало ей путь. Всё ещё трясясь от страха, Сэм схватилась за подоконник и с облегчением закрыла глаза. Сделав последнее усилие, она перебралась через край и наконец очутилась внутри, на твёрдом надёжном полу.

Она отвязала от себя «верёвку» и тут же услышала крик ужаса. Элли!

Сэм быстро высунулась из окна и крикнула, надеясь, что её услышат только друзья, а не кое-кто ещё:

— Я в порядке! У меня получилось!

Снизу послышались одобрительные выкрики и даже аплодисменты, и это немного взбодрило Сэм. Она с облегчением прислонилась к стене. Ей нужно было сделать паузу, чтобы собраться с силами.

Казалось, прошло довольно много времени, прежде чем она сделала ещё один глубокий вдох и осторожно встала. Теперь она могла осмотреться. Она попала в большое круглое помещение, в центре которого был установлен огромный фонарь. В нём не было никаких ламп, потому что он не использовался уже много лет, но Сэм могла представить, как ярко он когда-то светил. Девочка быстро нашла единственную дверь и стала на цыпочках спускаться по лестнице, вздрагивая от каждого скрипа, который издавали под её весом старые ступени.

Сэм вздохнула свободнее, только когда оказалась у запертой двери, за которой были её друзья. Несколько мгновений она потратила на то, чтобы открыть тяжёлый засов. А наградой за усилия ей стали широкие улыбки друзей, ожидавших её по ту сторону. Элли обняла её первой и воскликнула, пытаясь сдержать слёзы:

— Я думала, ты упала!

— Прости, — прошептала Сэм, едва дыша в её крепких объятиях. — Я была слишком напугана, чтобы говорить.

Мягко отпрянув от подруги, она с тревогой посмотрела через плечо на уходящую вниз лестницу. До свободы было ещё далеко.

— У нас всё ещё есть больше четырёх часов до отлива, — сказал Джон и тоже посмотрел на лестницу.

— Так не будем ждать, — как ни в чём не бывало сказал Хантер. — Бежим к тропе и как можно дальше отсюда!

Сэм хотела согласиться с ним, но Кэрри покачала головой и обратилась к Хантеру:

— Когда они привели меня сюда, я убежала в первый же день, как только ступила на твёрдую землю. Я знала о тропе, потому что уже не раз бывала в Древесной Бухте. Но она довольно короткая, через несколько сотен футов она упирается в утёс — и всё. Это тупик. Я не думаю, что здесь есть место, где мы могли бы спрятаться. Эти негодяи смеялись надо мной, когда я попыталась сбежать.

— Какой у них распорядок? — спросил Джон.

— Ну, ужин мне уже приносили. Скоро вернётся Жак, чтобы забрать фонарь. Обычно, если мне надо в туалет, я даю ему знать, и он отводит меня в пристройку внизу. И всё. Потом он молча уходит. Он неразговорчивый.

— Куда он идёт потом, знаешь? — спросила Элли.

— В хижину. Там они спят.

— Тогда мне надо спрятаться наверху, — решила Сэм. — Здесь всё равно будет темно даже с маленьким фонарём, поэтому он вряд ли заметит, что я пропала. Вот, возьмите, — она протянула им импровизированную верёвку. — Растелите простыню и сложите под ней футболки, чтобы выглядело так, будто я лежу на матраце. Когда он уйдёт, я вернусь и выпущу вас.

Все согласились, что это лучший вариант из всех возможных, поэтому, ещё раз переобнимавшись со всеми, Сэм снова закрыла их внутри. Однако когда она вернулась в комнату наверху, храбрость начала таять. Солнце быстро садилось за горизонт, и вокруг сгущались тени. Стараясь не думать о призраках, Сэм села рядом с перевёрнутым столом и обхватила колени, прижав к груди.

22 Пираты и морской монстр

Сэм не могла сказать точно, как долго она пряталась, но в конце концов услышала, как Жак поднимается по лестнице, а потом уходит. Несколько напряжённых минут она выжидала — что, если он поднимется к ней? Но, очевидно, их план сработал, и Жак не заметил её отсутствия в «камере».

Было так темно, что Сэм едва видела собственные руки. А ещё постоянное ощущение, будто кто-то собирается схватить её сзади, сводило с ума. Сэм на самом деле никогда не боялась темноты, но в этот момент была уверена, что теперь всегда будет спать с ночником.

Она осторожно подползла на четвереньках к окну и осторожно высунулась наружу. В стороне, там, где должна была находиться хижина, светился слабый огонёк. Жак и Реган уже закончили свои дела на маяке и отправились на ночёвку. Посмотрев в другую сторону, она заметила, что по всему пляжу бухты пляшет множество маленьких огоньков. Наверняка это их ищут с фонарями. И от этой мысли страх тотчас исчез, а на его место пришло чувство вины.

Если бы только можно было подать знак! Сэм что угодно отдала бы сейчас за сигнальную ракету. Но у неё не было даже скромного фонаря, и она ничего не могла сделать. К несчастью, никто не направлялся в сторону маяка, хотя в бухте были даже лодки. Сэм вздохнула. Придётся выбираться самим. Слепо шаря руками по стене, она добралась до выхода на лестницу.

Спустившись вниз, она снова оказалась перед дверью в «камеру», и когда почувствовала под рукой холодный засов, ощутила себя настоящим победителем.

— Это я! — прошептала она, открывая дверь в комнату, где её уже с нетерпением ждали.

Пару секунд ей никто не отвечал, и Сэм уже успела напридумывать себе всяких ужасов, почему в комнате никого нет. Но тут послышался приглушённый голос Джона:

— Оставайся там, Сэм…

Сэм едва могла различить их фигуры в кромешной темноте.