***

На третий день пути случился эпизод, который вызвал у меня ощущение дежавю. Переход был долгим и тяжелым. Весь день нас мучала непогода, и до постоялого двора мы добрались уже после захода солнца. Войдя в общий зал трактира, я стал искать хозяина заведения и не заметил, как к нам подошел изрядно выпивший солдат.

— Эй, милашка, иди ко мне. Я щедро тебя угощу.

Я обернулся и увидел, как жадно потянулся пьяный вояка к прелестям Софи, но тут же струя пламени, которую выдохнула Софи, словно дракон, ударила по наглой лапе. От боли в обожженной конечности солдат закричал, а Софи схватила с соседнего стола кувшин с морсом и выплеснула на кричащего. Еще пять солдат поднялись из-за стола, видимо, они не поняли, почему их товарищ валяется на полу мокрый и скулит от боли. И снова Софи опередила меня: она широко развела руки в стороны и зажгла по лепестку пламени над ладонями. Солдаты немного поругались сквозь зубы, но конфликт на этом был исчерпан.

Ситуация повторилась, но вместо Зои со мной была Софи. И насколько разительно отличается поведение девушек! Я немного поразмыслил и пришел к выводу, что мне гораздо больше по душе поведение Зои – дать мне разобраться с проблемой, при этом незаметно, можно сказать, изящно помочь. Но сейчас со мной не Зоя, а Софи. И либо я принимаю её такой, какова она есть, с пламенным темпераментом, переменами в настроении и прочими особенностями, либо остаюсь без самого близкого союзника.

— Софи, ты сама, как дракон, огнем дышишь! Впервые такое вижу, – восхитился я, когда мы были в нашей комнате.

— Довольно редкий трюк. Только те, у кого сродство с огнем выше девяноста, могут использовать его без последствий.

— Выглядело эффектно.

— Эффектно, но неэффективно... Огненным дыханием можно только таких дураков пугать, для чего—то более серьезного оно не годится.

***

На пятый день пути мы остановились в очень большом трактире "Память Севера" на окраине Кайтриха. Низкорослый широкоплечий бородатый хозяин встретил нас очень радушно прямо у входа, словно специально ждал нас:

— Проходите, гости дорогие! Мы очень рады вас видеть, сегодня у нас выступает знаменитый иностранный бард. Проходите, присаживайтесь за стол и послушайте его замечательные песни.

Я хотел сказать, что нам нужна комната, но хозяин отвлекся на следующего посетителя. Мы вошли в необычно длинный общий зал, ярко освещенный в одном конце и затемненный в другом. Зал был плотно уставлен небольшими столиками, за которыми было полным-полно посетителей.

Пока мы проходили к свободному столу, зазвучала музыка очень странная, непривычная, но в тоже время мелодичная. Я повернул голову в сторону освещенной части помещения, где магические фонари эффектно подчеркивали фигуру стоявшего на возвышении барда с лирой в руках.

Я застыл в недоумении, так как то, что я видел, не соответствовало тому, что я слышал – бард проводил рукой по струнам лиры, но звучали две гитары. Я непонимающе хлопал глазами, пытаясь понять, что происходит, и тут до меня дошло, что нужно взглянуть магическим зрением. Инструмент в руках музыканта оказался сложнейшим артефактом, нестерпимо сверкающим от переполнявшей его энергии так, что глазам было больно смотреть. В боевых артефактах капитана Семенова во время битвы на поле графства Маровак энергии и то было меньше.

Но меня ждал еще второй и более сильный шок – чуть за спиной музыканта порхал магический фамильяр. Разумная фея-фамильяр у барда, выступающего в придорожном трактире — это что-то невероятное! Да за возможность получить такого фамильяра многие маги разбились бы в лепешку.

— Эй! Садитесь уже, мешаете смотреть! – зашикали на нас соседи. Я повернул голову и взглянул на Софи. Судя по ее ошарашенному виду, она тоже рассмотрела выступающего магическим взором. Мы сели за столик, а бард запел негромко и с легкой хрипотцой.

Близки на расстоянияхИ искренны в сердцахДруг другу доверяяИное неважноМы разделим всё пополамНаша жизнь принадлежит намПоверь всем моим словамИное неважноВ тебе есть всё, что я искалКаждый день с тобой что-то далИ всегда мне напоминалИное неважно

Из лиры зазвучали новые, неведомые инструменты. Они звучали громко, агрессивно, но при этом музыка проникала прямо в душу и находила там отклик. Голос стал громче, плотнее и объёмнее.

И не важно, что плетутМне неважно и давно, у—оу!Всё равноБлизки на расстоянияхИ искренны в сердцахДруг другу доверяяИное неважноИ не важно, что плетутМне неважно и давно, у—оу!Всё равноМы разделим всё пополамНаша жизнь принадлежит намПоверь всем моим словамИное неважно...[1]

Какая необычная музыка! Я и представить не мог ничего подобного. В этих странных словах не было привычной стройности и повествовательности, но эффект оказался просто невероятным.

К нам подошла девушка из обслуги трактира, ей пришлось постараться привлечь наше внимание, чтобы мы сделали заказ.

Началась еще одна песня, отличная от первой, но в то же время похожая по мелодике. Голос певца зазвучал по-другому, выше и пронзительнее. Когда и эта песня отзвучала, бард присел отдохнуть, а по залу пошли три очень красивые девушки, одетые в наряды на грани приличия. Они держали в руках коробки, куда посетители кидали монеты. Я тоже кинул серебряный.

Кто-то из посетителей решил, что можно ущипнуть одну из девушек за мягкое место, но он жестоко ошибся. Грубияна тут же поразил несильный разряд молнии, поставивший его волосы дыбом. Обойдя зал, девушки подошли к сцене и встали рядом с ней. Зазвучала следующая песня, на этот раз мелодия была медленной и лиричной. Девушки плавно двигались в такт музыке и подпевали на припеве, выстраивая красивое многоголосье. Фея, державшаяся до этого по возможности незаметно, выпорхнула вперед, и над сценой появились иллюзии, демонстрирующие картины из песни.

Бард и его группа поддержки исполнили много песен, и все они были нам незнакомы. Девушки еще несколько раз проходили по залу, собирая богатый урожай, видимо необычное представление пришлось публике по душе. А я все это время гадал, как так получилось, что маг с очень редким фамильяром и три волшебницы были заняты развлечением простого народа в трактирах.

Бард поблагодарил публику за внимание и начал прощаться, несколько человек стали настойчиво просить исполнить что-нибудь знакомое,