– Надо будет сменить агента, – пробормотала Каролина, идя в ресторан, где был накрыт завтрак.

У нее не было защиты против тактики Густава, который заполучал ее, когда хотел.

– Можешь выставить мне счет, если от этого тебе будет легче.

– Это ты так шутишь? – сказала Каролина, резко остановившись.

Она в упор смотрела на Густава и пыталась придумать что-то умное, но ее как заклинило.

– Конечно, – Густав расхохотался так, что на щеках появились ямки. – Признайся, что ты даже рада видеть меня. Пойдем, я покажу тебе кое-что.

У Каролины все равно пропал аппетит, так что почему бы не уступить.

Около гостиницы ждало такси. Густав повел Каролину к нему, пиджак плотно обтянул его широкие плечи, когда он открывал перед ней дверцу.

– Куда мы едем? – спросила Каролина, неохотно усаживаясь в машину.

– На выставку, которая недавно открылась в нескольких кварталах отсюда, – ответил Густав и сел рядом с Каролиной. – Она посвящена войне в бывшей Югославии. В рецензиях эту выставку очень хвалят, и я подумал, что было бы здорово побывать на ней вместе с тобой.

– Понятно, – пробормотала Каролина. – А почему?

– Потому что я думаю, что тебе может быть интересно увидеть другую часть мира, не ту, к которой ты привыкла.

Она фыркнула и решила, что не даст увлечь себя его историей. Но в музее, когда Густав стал говорить о войне и о том, как его семья все потеряла, Каролину захватил его рассказ.

Она знала, что он вырос не в самом благополучном районе Мальмё и приобрел состояние своим трудом. Но она не подозревала обо всем этом мраке – пропавшие и погибшие родственники, украденные имущество и земля. Каролине было стыдно, оттого что она так мало знала о той войне и оттого что Густав прекрасно понимал, как ничтожны ее знания.

– Думаю, твое детство было несколько другим.

Густав произнес это, как будто прочитал мысли Каролины, стоя рядом с ней перед фотографиями с массовыми захоронениями, плачущими детьми и вооруженными военными.

Каролина пожала плечами, не зная, что на это ответить.

– Я не имею в виду, что тебе было легче просто потому, что ты выросла в самом шикарном районе Швеции.

Густав улыбнулся и приобнял ее за спину.

– Пойдем. Здесь недалеко есть местечко, где подают потрясающие бургеры.

И снова она куда-то направлялась с ним. На этот раз уже не так неохотно.

– Расскажи о себе. Ты была счастливым ребенком?

Они стояли около выхода из музея, и в тоне Густава было что-то, заставившее Каролину в первый раз ответить не так, как обычно.

– Нет. Да и что вообще считать счастьем?

– Да, действительно. Давай я сформулирую вопрос иначе. В моей семье есть традиция разламывать большой каравай хлеба, в котором запечена монета, дукат. Кому с его куском она достанется, того ждет счастье.

– Интересно, – сказала Каролина, не вполне понимая, что он хочет сказать.

– Я думаю, счастье – это утопия, мечта, за которой люди охотятся, а она никогда не появляется, если ты улавливаешь мою мысль.

Прошло несколько лет, прежде чем Каролина поняла, что он на самом деле имел в виду. Охота была для Густава всем.

– Счастье – это твоя личная ответственность, – сказал он. – Могу себе представить, что в детстве с твоим отцом было нелегко.

Каролина неуверенно посмотрела на него.

– Почему?

– Настоящий альфа, родом из сороковых. Я не очень много знаю о нем, только по его интервью в газетах и по телевизору, так что я, конечно, сужу поверхностно. Но он читал у нас в университете несколько лекций, и я его до смерти боялся, – Густав рассмеялся. – Ты чувствовала, что тебя любят?

Это все сбивало с толку. Каролина не была готова к обезоруживающе фамильярному тону Густава. Он совсем не походил на зажатых парней при галстуках, среди которых она выросла. В ее мире редко говорили о своих подлинных чувствах.

Они с Густавом сели за стол в небольшом ресторанчике, и Густав сделал заказ, даже не спросив, что хочет Каролина.

– Невероятно, но факт. У них здесь отличная винная карта. Надеюсь, тебя не смущает, что я позволил себе заказать на свой вкус?

Она пожала плечами. На самом деле она чувствовала благодарность: по-датски она говорила ужасно. Персонал, похоже, знал Густава. Каролина поняла, что она не первая женщина, которую он сюда приводит.

Два подростка подошли к ним с просьбой сделать с ней селфи. Верная долгу, Каролина согласилась, но чувствовала себя неловко. Густав только хохотал. Каролина помнит, что подумала тогда, что он, похоже, все чертовски легко воспринимает.

Потягивая вино, она изо всех сил старалась не влить в себя весь бокал разом.

– Так вот как, значит, ты ухаживаешь за девушками? Знакомишь их со своими боснийскими корнями.

– В смысле? Выставка открылась только на прошлой неделе.

Густав ухмыльнулся и снял пиджак. Через белую рубашку просвечивала темная кожа оливкового оттенка.

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Ты невыносимо банален.

– Выпьем за это! – сказал он и чокнулся своим бокалом о ее. – А ты, значит, так отвечаешь на попытки узнать тебя получше? В таком случае, мне кажется, ты, должно быть, ужасно одинока.

– Заткнись, – прошептала Каролина и все-таки выпила вино залпом.

Она чувствовала себя опустошенной.

– С тобой всегда так тяжело?

– На что ты намекаешь?

– Ты охраняешь свое сокровище. Не выпускаешь наружу чувства.

Каролина не удержалась и рассмеялась.

– Только не надо меня анализировать.

– Они превращаются в своего рода яд. Нельзя все держать в себе, – продолжил Густав.

– Ты меня совсем не знаешь. Может быть, я просто не хочу делиться чем бы то ни было с тобой.

– Если таить свои чувства, они превращаются в ношу, которая в конце концов становится слишком тяжелой.

Густав осторожно поднес палец к ее сердцу. У Каролины перехватило дыхание.

– Посмотри на мой народ, – сказал Густав и убрал руку.

Каролина молчала, давая эмоциям улечься. Не произнося ни слова, они с Густавом ели гамбургеры, оказавшиеся и правда невероятно вкусными. Они быстро прикончили бутылку вина, после чего начали болтать обо всем на свете. Потом заказали еще одну, которую в основном выпила Каролина, чего делать не стоило.

После ланча они вышли на улицу. Солнце стояло высоко, кругом было полно радостных шумных туристов и датчан.

Густав посмотрел на свои слишком шикарные часы.

– Пойдем, – сказал он и потащил Каролину в небольшой переулок, подошел к какому-то велосипеду, поковырял замок и велел Каролине сесть на багажник.

– Что ты делаешь? – хихикала она, оглядываясь. – Ты хочешь