– Алло, Биргитта, вы меня слышите?

– Могу я спросить, почему вы интересуетесь Педером?

– Насколько я понял – поправьте меня, если я ошибаюсь, – у Каролины с Педером были напряженные и отнюдь не мирные отношения. Это так?

– Нет.

– Я бы хотел узнать об этом больше и, если можно, поговорить с Педером.

– Откуда вы все это взяли? – зло говорит Биргитта. – Кто вам это сказал?

– К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос.

– Что бы вам ни наговорили, знайте, что в нашей семье у всех были прекрасные отношения, наши дети росли в спокойной и гармоничной обстановке. Педер и Каролина были лучшими друзьями.

– Были?

– Педер умер.

Пятница. 14 августа

Густав

Утреннее солнце еще не поднялось выше деревьев в саду, за забором шумело беспокойное море.

Густав всегда с уважением смотрел на море и его величие, его всегда влекло открытое море. С другой стороны дома за забором бурлит другое море – море журналистов и фотографов.

Густав ощущает тяжесть в голове, он даже не помнит, во сколько разошлись вчера его друзья. Несколько его близких приятелей, которые к тому же работают на него, зашли вчера вечером проведать его. К счастью, им хватило ума не начать говорить о фирме и финансировании.

Он выпивает уже третий эспрессо, но количество кофе не играет никакой роли. Ничего не помогает. Скоро силы оставят его.

Голос Карро эхом отдается в голове. Что он должен был сделать? Что сделала она? Надо объявить награду, расклеить объявления, завести номер для звонков тех, кто хочет что-то рассказать. Попытаться ускорить поиски.

Невозможно просто сидеть и ждать, пока полиция что-то предпримет. Не получится. Прошли сутки с момента объявления Каролины и девочек в розыск. Утренние новости по телевизору жужжат фоном. Мир продолжает вертеться, словно ничего не произошло.

На столе перед Густавом лежит раскрытая газета с большой фотографией Каролины и девочек, они улыбаются ему, карие глаза Астрид смотрят на него почти умоляюще.

Густав берет телефон и неохотно начинает просматривать разные сайты новостей. Чаще всего на них мелькает фото с десятилетия их свадьбы в начале лета. На девочках одинаковые кружевные юбочки, а на Каролине вишневое платье из перьев, которое она купила в Париже. У нее художественная натура, она обожает красивые вещи, но это платье Густаву не особо нравится. Вызывает ассоциации с фильмами о гангстерах. Хотя стоило почти двадцать штук.

На вечеринке снимали не только светские фотографы, но и торчавшие за кустами папарацци, и полиция – интересовались, кто явился на праздник.

Густав смотрит на Каролину и понимает, почему ее считают неотразимой. У нее яркая внешность, правильные черты, длинные ресницы.

Заголовок над фото: «Я хочу всегда быть там, где ты». Это цитата из речи Густава, обращенной к Каролине. Один из женских журналов получил разрешение опубликовать ее целиком, слово в слово. Никогда Густав не получал столько неприличных предложений от женщин со всей страны, как тогда.

Он читает, что о них пишут, и думает о том, что Каролине понравилось бы, как ее описывают СМИ. Светловолосая аристократка из Стокгольма, икона стиля, актриса, чья звезда зажглась десять лет назад, неоднократная номинантка на шведскую кинопремию, женщина, которая на некоторое время прервала свою карьеру, чтобы заботиться о тех, кто ей дороже всего, – о семье.

«Карро – идеальная жертва», – думает Густав. Уж лучше бы она не бросала кино только потому, что стала мамой.

Он продолжает листать разные сайты. Кажется, это все было сто лет назад – тусовки, репортаж из их дома. Карро выглядит счастливой. Ее глаза сияют.

Он пытался убедить ее согласиться на новые роли, но она отвечала, что предпочитает быть дома с детьми. Однако он видел, как она с каждым днем все больше теряет интерес к жизни. Может быть, она не хотела рисковать. Пыталась скрыться от судящих ее взглядов. Густав никогда не понимал ее противоречивую натуру.

Все эти годы он пытался убедить ее поговорить с кем-нибудь – с психологом, эзотериком, да с кем угодно, лишь бы вернуть ту Каролину, в которую он когда-то влюбился. Ту, которая потрясала воображение, была умной, сильной, сексуальной, опасной и желанной для всех.

Густав откладывает телефон в сторону. В этот момент об их семье начинают говорить в новостях. Он увеличивает громкость.

«Исчезновение актрисы Каролины Юртхувуд-Йованович, жены успешного бизнесмена Густава…»

На экране появляются фотографии дочек, и у Густава теплеет на душе.

Когда какая-то дрянь из правых начинает нести чушь о том, что виновным обычно является кто-то из близких и за исчезновением Каролины, наверное, стоят культурные различия, в нем закипает злость.

– Не идет ли здесь речь об убийстве чести? – спрашивает ведущий.

Густав резко выключает этот треп. «Ты можешь вывезти парня из гетто, но никогда не вывезешь гетто из парня», – думает он, сжимая кулаки.

На кухонном столе жужжит мобильный телефон. Густав не в состоянии отвечать на все звонки. Он не в состоянии отвечать вообще ни на какие. Что он скажет? Ему нужна помощь. Ему нужна стратегия.

Широко шагая, Густав поднимается на второй этаж, снимает футболку, в которой спал, делает сто отжиманий и идет в душ. Выкручивает воду на максимум, но от горячей воды усталость только растет. Густав переключает на холодную и трет кожу мылом. Проведя рукой по щеками и подбородку, размышляет, надо ли побриться. Да пошло все оно к черту. Густав выключает воду и обматывается полотенцем. Обсохнув, надевает пару адидасовских штанов, серый свитшот и кроссовки, на голову натягивает бейсболку. Потом спускается в гараж, садится в машину и выезжает на улицу, не глядя на журналистов и фотографов, которые направляют на него объективы своих камер. Чуть отъехав от забора, Густав останавливает машину и сдает немного назад. Выходит и направляется к толпе, готовой жадно накинуться на свою жертву. Журналисты, вне себя от радости, бросаются к приближающемуся Густаву.

– Как вы думаете, что произошло?

– Как вы себя чувствуете?

– Когда вы в последний раз видели жену?

– Это похищение?

Густав спокойно снимает бейсболку, поднимает руку, давая знак журналистам не подходить слишком близко. Вообще-то ему бы лучше оттуда уехать. Его пресс-секретарь Наташа, вероятно, отругает его, но он поступает так, как обычно, – полагаясь на внутреннее чутье.

– Я чувствую абсолютно невыносимое беспокойство, – говорит он и слышит, что голос подводит его.

Журналисты замолкают. Слышны только щелчки камер.

Направив взгляд в один из объективов, Густав выпрямляется и продолжает:

– Я готов на все, чтобы вернуть свою семью.

Он переводит взгляд на самый большой объектив.

– Если кто-то