доверие, завоевать его – одна из главных задач специалиста на первом этапе работы. Но получается, к сожалению, не всегда. Со слов Вики я поняла, что у них с Ольгой не получилось полноценного контакта, соответственно, Вика не верила, что Ольга сумеет ей помочь, и стала искать другого специалиста. Кроме того, мне показалось, что Вике было комфортно работать онлайн, что практикуют далеко не все коллеги.

– Мне казалось, что в вашей профессии важен прямой контакт, – брякнул Вербин. И тут же извинился: – Простите, если я вас обидел.

– Ни в коем случае. – Марта сделала едва заметное движение кистью, показав, что говорить не о чем. – Психоаналитикам, в отличие от психиатров, можно работать удалённо. Людей это удивляет, я к этому привыкла, но они, как и вы, Феликс, не учитывают, что мир изменился. Мы живём в цифровую эпоху, и тем, кто её принял, а особенно тем, кто в ней вырос, намного проще общаться в Сети. В том числе с психоаналитиками.

– Интроверты?

– В том числе. А ещё те, кому жаль тратить время на дорогу.

– Кем была Виктория?

– Вика точно не была интровертом, просто ей было комфортно онлайн. И поверьте, контакт у нас получился отличным.

– У Виктории была склонность к суициду?

– Не более, чем у всех.

– То есть была?

– То есть у вас есть?

– Я пытаюсь конкретизировать ваш ответ, – объяснил Феликс. – Мне нужна точность.

– То есть всё-таки не убийство?

– Мне нужна точность, – терпеливо повторил Вербин. – Как в математике.

– Точности не будет, только вероятности – как в математике, – ответила Марта, глядя на Феликса в упор. Несколько секунд помолчала, затем продолжила: – Что вы почувствовали, когда впервые смотрели вниз с балкона или выглянули из открытого окна высокого этажа? Двадцатого или двадцать пятого? Или, хотя бы, десятого?

– Десятого, – сказал Вербин, поняв, к чему клонит Карская. – Мне хватило десятого, тогда он показался очень высоким.

– Что вы почувствовали?

– Я испугался упасть, хотя знал, что центр тяжести находится в правильном месте.

– И что?

– Да. – Феликс кивнул, признавая правоту женщины. – Я испугался, что упаду, потому что сознательно перегнусь через балконные перила.

– Прыжок.

– Да.

– Но вы не прыгнули.

– А Виктория?

– Она стояла к суициду ближе обыкновенного человека, но не готовилась к нему. Я не знаю, как определить в процентах, насколько ближе обычного человека стояла к суициду Вика, но это мизерная величина. Если вы докажете, что произошло самоубийство, я буду удивлена.

– А если Виктория пережила сильное эмоциональное потрясение?

– Я уже сказала, что Вика не стояла к суициду намного ближе обыкновенного человека. – На этот раз Марта ответила резковато. – Скажите, какое потрясение было – и я попробую разобраться, а гадать на кофейной гуще мы можем до бесконечности.

– Каждый мой вопрос имеет смысл, – очень мягко произнёс Феликс.

– Надеюсь.

– С какой проблемой Виктория пришла к вам?

– Вам когда-нибудь рассказывали о врачебной тайне? – Карской надоело сидеть в прежней позе, и она расположилась иначе – откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу.

– Виктория умерла, – напомнил Вербин.

– Но вы не знаете, была ли её смерть убийством.

– Возможно, без вашей помощи я об этом не узнаю.

– А я не имею права оказывать вам эту помощь. Только медицинскую. И, кстати, мне кажется, она вам нужна.

– Вам кажется.

– А ещё мне кажется, что вам пора уходить.

– Вы можете меня выгнать, но лучше этого не делать.

– Агрессия – не лучший способ скрыть неправоту.

– Каждый мой вопрос имеет смысл. Даже если на него не получен ответ.

– Не надо задавать вопросы, на которые я не имею права отвечать.

– Или не хотите отвечать.

– Или вы меня провоцируете.

– Я этим не занимаюсь.

– Все вы так говорите!

Они замолчали, несколько долгих мгновений смотрели друг на друга, а затем Феликс нахмурился:

– Мы что, ругаемся?

Потому что тон их перепалки не оставлял никаких сомнений.

– Ты это начал, – сказала Карская.

– Не помню, чтобы мы переходили на «ты».

– В тот момент, когда ты почему-то стал называть меня по имени.

– Вы… – Феликс недоуменно покрутил головой. – Вы это предложили.

– Мог бы отказаться.

– Вы хотите меня выбесить?

– Пыталась. И очень рада, что ты не повёлся. – Марта свела перед собой пальцы. – А внутреннему оперу передай, что выбешивала я тебя для того, чтобы избежать незаконных расспросов.

– Вполне возможно, у вас нет права не отвечать на них.

– Но у меня есть право не отвечать на них во время обыкновенной беседы. А теперь решай: ты уходишь или мы продолжим разговор? – Карская посмотрела на часы. – Определяйся быстрее, у меня следующий сеанс на носу.

– Я могу лишь повторить свой вопрос: с какой проблемой к вам обратилась Виктория?

– Я могу лишь повторить свой ответ: у Вики не было ярко выраженных суицидальных наклонностей, но проблемы, способные привести к самоубийству, у неё были.

Феликс понял, что разговор заходит в тупик, однако чувствовал, что Карская готова ему помочь. Нужно лишь найти правильные слова. И грамотную стратегию… А лучшая стратегия в данном случае – искренность.

– В квартире Виктории мы обнаружили дневник…

– Вика вела дневник?

– И довольно подробный, – подтвердил Вербин. – Из дневника мы узнали, что у Виктории была… фобия? Это правильное название?

– Не важно, как правильно. – Марта не изменила позу, но внутренне подобралась, став очень серьёзной. – Раз вы читали дневник, то знаете, с какой проблемой ко мне обратилась Вика.

Беседа вновь стала деловой, Марта вернулась к обращению на «вы», и Феликс неожиданно почувствовал дискомфорт. Ему нравилось, что женщина говорит ему «ты». Эта женщина. У неё получалось говорить «ты» так, что Феликсу нравилось.

– Да, Виктория вела дневник очень подробно.

Судя по всему, стратегия сработала, и Марта решила ответить на вопросы Феликса. Во всяком случае, на некоторые из них.

– Проблему, с которой пришла Вика, можно было определить как сублимацию бессознательного конфликта стремления к смерти в виде кошмаров.

Вербин вопросительно поднял брови.

– Вику посещали видения смерти, её смерти. Временами они становились необычайно достоверными и упирались в эту дату – День всех влюблённых. – Пауза. Но Карская задумалась не о том, стоит ли продолжать историю, а подбирала слова. – Вика страшилась не самой смерти, а видений, которые прицепились к ней и не уходили. Понимаете разницу?

– Да, – кивнул Феликс.

– И никто, к сожалению, не мог ей помочь: ни Ольга, ни я, ни, если я правильно понимаю, кто-то ещё?

Поскольку марафон искренности продолжался, Вербин кивнул:

– Виктория обратилась ещё к одному специалисту.

– Я так и подумала – последние пару недель Вика несколько замкнулась.

Неудовольствия – во всяком случае, внешне – Марта не