– Я уверен, что Рыкову убили.

– Окончательно отмёл версию самоубийства?

– Я – да. – Но этот ответ требовал уточнений, поскольку Феликс никогда и ничего не скрывал от Шиповника. – Что же касается врачей, которые работали с Рыковой, то их мнения разделились. Одна уверена, что Рыкова могла покончить с собой, вторая считает вероятность этого низкой.

– Кто за суицид? – быстро спросил подполковник. – Ведьма?

Судя по вопросу, Анзоров пересказал разговор не «в общих чертах», а весьма и весьма подробно.

– Ведьма, – подтвердил Феликс. – Она считает, что видения доставляли Рыковой настолько сильные страдания, что девушка могла решиться на крайние меры.

– Чтобы избавиться от них?

– Да.

– Но ты не веришь?

– Я считаю, что произошло убийство, – ответил Вербин. – И буду очень удивлён, если ошибусь.

Договаривая фразу, Феликс поймал себя на мысли, что почти дословно повторил слова Марты.

– Это я буду удивлён, если ты ошибёшься, – поправил подчинённого Шиповник. – А ты будешь наказан.

– Я тоже готов к неприятностям.

– Ты к ним готов, а мне их улаживать, чувствуешь разницу?

– Всем своим личным делом, Егор Петрович. Которое не останется в стороне, если что-то пойдёт не так.

– Шутник. – Шиповник бросил взгляд на часы. – Я надеюсь, что намёки ребят с «земли» исходят от искренней уверенности в том, что Виктория Рыкова покончила с собой. Плюс проблемы с общением, из-за чего Крылов, а затем Анзоров сделали неправильные выводы.

– Надеюсь, вы правы, Егор Петрович.

– Все мы на что-то надеемся. Как правило – на хорошее. Слышал, у тебя уже есть подозреваемый?

– Наклёвывается.

– Вот и славно: подсекай и вытаскивай.

По тону было понятно, что разговор окончен, однако Феликс задержал руководителя.

– Егор Петрович, ещё один вопрос.

– Может, после совещания?

– Хочу поднять его на совещании.

– Ну, говори.

Вербин прекрасно понимал, как подполковник воспримет его предложение, какими глазами посмотрит, однако мысль, возникшая во время разговора с Нарцисс и не исчезнувшая, а только укрепившаяся после разговора с Карской, не давала покоя. Феликс понял, что не имеет права не проработать и эту версию.

– У меня есть подозреваемый, Егор Петрович, но он, понимаете… он на ладони.

– А тебя простые дела больше не интересуют? – с иронией осведомился Шиповник. Однако с доброй иронией – ему нравилось, что Вербин всегда копает так глубоко, как может. – Или не уверен, что сможешь собрать доказательства?

– Насчёт Наиля я что-нибудь придумаю, – пообещал Феликс. – Если он в деле, доказательства будут. Но я хочу проверить и другую версию.

– Какую?

– Во время разговора с Нарцисс…

– Это ведьма? – быстро уточнил Шиповник.

– Ко всему прочему – дипломированный психиатр.

– Ага… И что она?

– Во время разговора Нарцисс дала понять, что смерть могла стать для Виктории избавлением от страданий.

– Так… – Подполковник прищурился. – Это идёт в копилку суицида.

– Или кто-то мог решить, что смерть станет для Рыковой избавлением, – высказал своё предположение Вербин. – И выступил в роли доброго убийцы.

– Не твой подозреваемый? – уточнил Шиповник.

– Нет, конечно, – покачал головой Феликс. – Если убил Наиль, то это его первый опыт. И если убил он – я докажу. Но я хочу проверить все версии.

– Ты предполагаешь, что кто-то убивает людей с психическими проблемами, считая свои действия актом милосердия?

– Да, – подтвердил Вербин. – Но не просто с проблемами, а с именно такими проблемами – видениями смерти. И хочу напомнить, что это всего лишь предположение.

– Знаю я твои предположения, – проворчал подполковник. – Но тогда получается, что убийство Рыковой не первое его преступление?

– Да. – На этот раз Феликс не стал ничего добавлять к ответу.

– И как ты хочешь проверить эту версию?

– Обращусь к ребятам, – серьёзно ответил Вербин. – Вдруг у кого-то был подобный случай?

Шиповник помолчал, обдумывая слова Феликса, после чего произнёс:

– Версия кажется любопытной. Фантастической, но любопытной. В конце совещания можешь задать вопрос.

– Спасибо!

Вербин оставил подполковника, и совещание наконец началось.

Большое еженедельное совещание, на которое съезжались все находящиеся в строю оперативники. Темы обсуждались разные, идеи приветствовались, вопросы допускались любые, сотрудники собирались опытные, и Феликс надеялся, что кто-нибудь из коллег вспомнит похожее дело – такие истории откладываются в памяти. Немного волновался, конечно, готовясь задать вопрос, но совсем чуть-чуть, потому что понимал, что его авторитета хватит, чтобы опера отнеслись к происходящему серьёзно.

– Твоё слово, – кивнул Шиповник в самом конце совещания.

Вербин поднялся и оглядел коллег.

– Думаю, все слышали о «Девочке с куклами»? Хотя бы краем уха?

– Это уже мем, – подал голос кто-то с заднего ряда.

– Она действительно существует? – удивился один из молодых оперов. – Я думал, байка очередная.

– Тебя поставили на это дело?

– Девочка же самоубийца!

Феликс помолчал, не мешая коллегам высказываться, а когда волна возгласов стихла, уверенно продолжил:

– Молодая девушка, которую сейчас называют «Девочкой с куклами», действительно страдала психическим расстройством, что дало повод предположить суицид. То, что я расскажу дальше – очень важно для одной из версий, в отработке которой мне нужна ваша помощь. – Вербин дождался, когда в помещении установится полная тишина, и продолжил: – Расстройство Виктории Рыковой заключалось в том, что она видела свою смерть. Её посещали видения о том, как она умрёт, в какой позе её найдут и даже когда это случится.

Кто-то присвистнул, кто-то тихо выругался, кто-то пробормотал: «Не хотел бы я так…», но тишину они не сильно нарушили.

– Всё закончилось тем, что мы нашли Викторию в тот самый день, который она предсказала, в той самой позе, которую она описала, и умершую от передоза – как она видела в своих кошмарах.

– Убийство, – громко сказал желчный циник Фролов – самый старый опер отдела.

Возражений от оперов не последовало.

– Я предполагаю, – согласился Феликс.

– Тогда чего хочешь от нас?

– Я прошу вспомнить старые дела – не было ли среди них похожих?

– Убийство, замаскированное под суицид?

– Нет, чтобы человек с таким же, как у Виктории, расстройством умер так, как ему снилось. Или виделось.

– Ты серьёзно?

– У меня случай в разработке, – пожал плечами Феликс. – Почему у кого-то из вас не могло быть такого же случая раньше?

– Логично, – протянул Фролов.

– Предполагаешь «серийника»? – спросил кто-то от окна.

– Пока у меня нет оснований, я просто отрабатываю одну из версий.

– Вербину после Кровососа и маньяка иркутского везде «серийники» мерещатся, – хмыкнул небритый Захаров. Он отращивал щетину, стараясь походить на популярных медийных лиц, и за неопрятность периодически получал от Шиповника замечания. Колыванов же не раз намекал Феликсу, что Захаров ему завидует, как минимум потому, что сам до сих пор ходил в капитанах, но Вербин только отмахивался.

– «Серийники» Феликсу не мерещатся – он их ловит, – громко произнёс Фролов, даже не посмотрев в