державы. Пусть в джунглях за Сулимом и за южными пустынями пока царит варварство, но очаги цивилизации уже очень активно тянутся друг к другу.

— Какие же цели мероприятия объявлены? Что вы там собираетесь делать?

— Способствовать воцарению мира, разумеется. Сперва Империя и Шадд, затем Север, теперь Сулим — везде происходят вспышки разрушительного насилия. Пусть Витенагемот не стремится к прямому вмешательству в дела смертных владык, но мы хотели бы попытаться указать вам иные пути решения этих конфликтов. Возможно, нам со стороны виднее.

Несколько секунд я молчал, а затем спросил:

— Конечно понимаю, что маги живут практически неограниченно долго, но даже так стоит ли тратить свое время на столь бесполезные вещи?

— Кажется, уважаемый стратег совсем не верит в успех наших усилий?

— Ну я, конечно, не в курсе, что конкретно вы планируете. Способы есть. К примеру, если Азард заявит, что надо за неделю закончить все войны, а против тех, кто не закончит будет развязан полномасштабный магический террор… Сгорят посевы, сгинут в море корабли, обрушатся на города метеориты. Я прекрасно понимаю, что не все магические гадости можно предотвратить подавлением. Вот в таком случае есть достаточно неплохие шансы на сворачивание конфликтов. А если вы, как в прошлый раз в Бер-Шадде, просто заявите, что: «воевать плохо, пожалуйста, не воюйте», то, при всем уважении, грош цена таким словам.

— Это по-вашему единственный возможный способ нашего влияния? — спокойной спросил Гилам.

Нет, конечно. Можно ещё тайно брать под контроль имперских стратегов и сводить их заточенными в волшебных дворцах хтоническими божествами. Но вслух я, конечно, ответил по-другому:

— Есть и менее радикальные методы давления. Отзыв алхимиков плоти, которые лечат знать, банальный подкуп, подсыл так называемых «ренегатов», которые воюют за деньги и против воли Витенагемота, но вы не спешите их карать. Хотя, как я понимаю, последний метод уже используется. Некто Антивий Меликс мне это подробно объяснял.

— Какое впечатление на вас произвел Витенагемот? — снова ответил вопросом Гилам.

Я постарался вспомнить всех магов, с которыми довелось пересечься на моем нелегком пути. Адепт из башни, убитый под Невом наемниками Геора, Лавертия, Азард, мрачные и дисциплинированные сектанты Гробницы, Утред, вечно уставший от возни смертных, Нэл, заточенная во Дворце, Телура и Арамиа, каждая со своими странностями, Альденг, с невероятно прокаченной живучестью, и сам Гилам, мутящий мутные мутки. Как можно охарактеризовать их всех? Разные. Слишком разные, чтобы эффективно действовать сообща.

— Витенагемот — сосредоточение огромного потенциала, — ответил я. — Но этот потенциал пока не нашел свой путь к реализации. Однако я стратег. Мыслью военно-политическими категориями. Понятно, что у вас могут быть совершенно другие цели. Получение новых знаний, а не захват ресурсов и наращивание влияния.

— Ваша позиция мне хорошо понятна. Идут столетия, а я слышу от стратегов примерно одно и то же.

— Зачем же тогда спрашиваете?

— Отвечая на вопросы, люди лучше понимают собственное мнение. Посетите наш Консилиум, уважаемый триумвир. На его время мы гарантируем вам полную безопасность. Где ещё заклятые враги смогут поговорить с глазу на глаз? Не обещаю, что вы получите там нужные ответы, но обязательно услышите интересные вопросы.

— Я не частное лицо, магистр. Статус триумвира это не только власть, но и долг. Нельзя просто сорваться на заграничное мероприятие.

— Понимаю. Однако полагаю, что Сенат не будет против вашего визита. Впрочем, сначала обсудите это с союзниками и семьей. Я лишь приглашаю вас, но не буду настаивать.

— Гилам, что для вас значат стратеги?

— Вы — важная часть многообразия этого мира.

— Так можно сказать практически про любое явление, — усмехнулся я. — Что такое навоз? Тоже важная часть многообразия мира. И все же уточните. Мы обладаем силой, недоступной чародеям. Не умеем создавать огонь, оживлять мертвых или разрывать на части силой мыслей, но наши успехи и ошибки порой решают судьбы государств. Один из самых известных магов всех времен — бывший стратег Шан-Асол.

— Создается стойкое ощущение, что вы ведете свою речь к некоторому предложению.

— Вы правы. Я бы хотел предложить вам сделку. Но говорить дальше следует через командный голос. Я могу ненадолго добавить вас в войско и обеспечить нам абсолютно безопасные переговоры. Тоже, кстати, уникальный дар стратегов.

Гилам был средоточием чудовищной магической силы. Где-то раз в десять превосходил Меликса по могуществу, если брать в расчет чистые цифры. Плюс огромный опыт, который даже показателями системы измерить нелегко. Альденг и Арамиа вообще рядом не стояли. Это как сравнивать трехколесный велосипед с КамАЗом. Не уверен, что подавление, к примеру, Гинда полностью перекроет магические способности подобного чародея. Тут для полной гарантии надо быть Доктонием, а лучше Антавием Сагионом.

И Гилам в Витенагемоте не один такой. Еще есть Азард, победивший Неридию, есть Нэл, которая в демонической форме испаряла огненными лучами камни, есть Рег Лания, оказавшаяся на самом деле Мирканто. Это же какой потенциал, но так мало политической власти.

Столетия назад Азард выбрал для чародеев Великого Пламени невмешательство. С тех пор внутри Витенагемота борются желание следовать воле первого мага и стремление изменить мир вокруг.

Вполне вероятно, Гилам принадлежит ко второй партии. Он сражался на стороне Ти-Шадая против Канртега. Сейчас какую-то хрень мутит. Однако большинство его вмешательств носит характер запутанных интриг. И он в этих играх не одинок.

Теперь же я мог сделать ему интересное предложение.

— Шанс… один к трем. Возможно, даже выше. Вас такое заинтересует?

— Почему бы и нет. Я в любом случае ничего не потеряю, однако такое предложение раскрывает вас с любопытной стороны.

— Интересны мои мотивы?

— Они то как раз понятны, — с улыбкой ответил Гилам, направляясь к выходу из комнаты. — Буду рад снова видеть вас в Изумрудных Садах Джохдпурда.

Я молча кивнул в ответ.

Гилам не стал задерживаться. Он вскоре улетел на химере и, что удивительно, пролетел прямо над местом упокоения легионов Сагиона, но антимагический барьер не тронул его. Очевидно, что древний стратег не считал ещё более древнего магистра врагом. Даже не очень ясно, с кем конкретно прилетал поговорить Гилам: со мной или с ним.

Тем же вечером я спросил Севидия:

— Слушай, ведь эти вторые имена магистров связаны с их происхождением, верно?

— Да. Это уважительное указание на отца либо город, откуда происходит маг. Звучит солидно, но никакой особой загадки в этих когноменах нет.

— Гилам Рег Навар. Навар — это какой-то город? Деревня? Не слышал о нем.

— Что вы, глубокоуважаемый стратег! В данном случае это указание на конкретного человека. Его, вероятно, отца. Навар — это имя, которое было популярным в Реге и окрестностях времен царей.

Хм. Значит