Шрифт:
Закладка:
Аплодисменты стихли. В конференц-зале послышалось шорканье ног, пчелиный гул голосов.
Проректор Солодовников осознал: пришла пора решительных действий. Он нажал на одну из запонок на рубашке. В кабинете пискнуло, из стены выдвинулся потайной шкаф. Солодовников отцепил запонку, вставил ее в замочную скважину шкафа и со щелчком провернул. Открыв дверь шкафа, решительно сдвинул влево представительскую одежду – костюмы, комбинезоны, пиджаки, уни-стрейченги, джино-ватники.
Он смахивал все это вбок, как птица крылом и гребец веслом. Рука наконец ткнулась в колючий ворс. Вот оно. Выдернул из шкафа вешалку со шкурой. Ворсистой, умело выделанной…
Андрей Ильич Солодовников споро домчал на машине до своей дачи. Вынул из багажника большой пакет и занес его в дом. Хотел вызвать робота Кешу, но не смог вспомнить, куда задевал от него пульт. А на голосовые приказы Кеша в последнее время не откликался, что-то у него там барахлило.
Пришлось самому спуститься в погреб. Заметил застывшего на лавке робота.
– Кеша, – позвал проректор, – Ке-ша!
Не реагирует. Что-то с чипом, видимо.
Здесь, в дальнем углу погреба, в кирпичной кладке имелся тайник. Пыхтя и неловко ворочаясь своим тюленьим телом, Андрей Ильич осторожно вынул из кладки два десятка кирпичей. В образовавшуюся нишу он поместил пакет со шкурой.
Посидел немного, отдышался. Аккуратно заложил дырку кирпичами в обратной последовательности. «Надо как-нибудь приехать и замазать раствором», – наметил мысленно.
Выбравшись из подвала и отряхнувшись, Солодовников вздохнул. Вышел во двор. Трава в саду полностью пожухла и свалялась. Надвигалась зима.
«Еще несколько недель, и все завалит снегом», – с грустью подумал Андрей Ильич.
Вспомнилась могилка жены. Кто за ней будет ухаживать, если с ним что-то случится?
Он постоял в задумчивости на ветру. Продрог и пошел к машине.
Все меняется
Страх.
Он давил на полковника Затворова могильной плитой. Хоть бы уже придавил, думал он обреченно.
Последние две недели полковник не жил, а маялся. Просто ждал неизбежного, жуткого. Вот-вот позвонят, молча подышат в трубку и с хрипотцой уронят: «Затворов, у тебя же есть оружие…»
Он даже во сне представлял, как сжимает рукоятку пистолета. Хотя на самом деле стискивал мясистый палец жены. Стонал во тьме бессвязности, плакал. И, лишь получив в морду от несентиментальной супруги, успокаивался, уткнувшись в ее многослойную пупырчатую подмышку…
Днем в неурочный час в его кабинете прозвенел мобильный. Когда он услышал голос Баева, сразу решил: «Конец».
По странному совпадению в этот самый момент со стуком открылось окно. Полковник готовно подставил грудь сквозняку: теперь уж все равно.
Но приговор оказался отсрочен.
– Прекращайте искать Муромцева. Переключайтесь на другую задачу. Нужно срочно найти Солодовникова, проректора МУГР, – приказал Баев.
Затворов всхлипнул. Гора не упала с плеч, но все же стало полегче. Проректор университета – это не какой-то там студент. Так легко не затеряешься, сволочь.
Звонок Затворова застал Суставина с Пантелеевым в полицейской столовке, где они жевали дешевые сосиски из воронины, запивая их гречишным кофе. Суставин показал напарнику суперфон с высветившейся надписью «Злой полкан».
– Даже пожрать не дает, – прошипел Пантелеев. – Не отвечай.
Суставин и сам хотел проигнорировать, но Затворов жал на вызов с упорством осла, тупой садист. Если бы полковник умел ловить информацию на расстоянии, он ошалел бы от мегабайтов проклятий в свой адрес.
– Алло, – сдался Суставин. Но в отместку громко захрупал вороньей сосиской.
– Где пропадаешь, сволота? – заискрил Затворов.
– Обедаю.
В динамике закувыркались, заплясали затворовские матюки. Облегчившись, полковник наконец выдал главное.
Это «главное» поразило. Не доев, Суставин с Пантелеевым бросились к Затворову. Суставин стал доказывать полковнику, что прекращать поиски Ильи Муромцева никак нельзя. А параллельно надо искать его однокурсника Петра Зайцева и неизвестного громилу.
Затворов их гнал.
– Вам что, заняться нечем? Переключайтесь на поиски проректора!
Суставин не унимался, обещал вот-вот нащупать ниточку. Даже раскраснелся от возбуждения.
– Товарищ полковник, а если это банда? Уже четыре трупа, из них трое убиты одним способом. А если они еще кого-то пришьют?
– Баеву виднее! – топнул Затворов.
– Баеву? – изумился Суставин. – Это Баев требует искать проректора?
Проговорившись, Затворов разъярился еще пуще. Потянулся к кобуре. Суставин с Пантелеевым благоразумно выскочили за дверь. К счастью, к полковнику сунулась секретарша Леночка с какой-то бумагой, и он тут же забыл про строптивых следователей.
В коридоре Суставин дал себе волю. Елки-палки, только дело пошло, какие-то зацепки, и опять этот Баев лезет. Что ему надо, достал уже. Пантелеев его успокаивал: «Сереж, у тебя давление, совсем красный, успокойся».
– Ребята, зайдете? – тенькнул сзади певучий голос.
Из своего кабинета с лукавой улыбкой выглядывал эксперт-криминалист, дактилоскопист высшей категории Василий Аркадьевич Рапопорт. Его очки висели чуть ли не вертикально, зацепившись за самый кончик выдающегося носа. Взгляд Рапопорта сулил нечто многообещающее.
Василию Аркадьевичу было под шестьдесят, на своем веку он перевидал столько отпечатков пальцев, что они всуе мерещились ему везде. В узоре тюлевой занавески (дома), в речной ряби (на рыбалке), даже каким-то непостижимым образом – в тарелке с макаронами. Все это изрядно раздражало Василия Аркадьевича. Поэтому он тихо радовался, когда в полицейской столовой давали гречку.
Суставин и Пантелеев вошли в его кабинет. Рапопорт подвел их к компьютеру, щелкнул мышкой. На экране возник отпечаток пальца.
– Этот пальчик, – нежно проворковал эксперт, – был снят с горла убитой Виктории Минаевой. Но самое интересное, други мои, что он совпадает с отпечатками в комнате Петра Зайцева. Они там повсюду, на столе, на подоконнике, на ручке холодильника, на спинке кровати.
Хищно ссутулившись, Суставин вперился в экран.
– Значит, все сходится. Минаеву убил Зайцев.
– Похоже на то.
– И Мукло, получается, тоже он? – спросил Пантелеев.
– Увы, на горле Мукло никаких отпечатков не обнаружено, – покачал головой Рапопорт.
– А на горле Алины Муромцевой?
– Там вообще черт знает что. Не отпечатки, а…
Рапопорт озадаченно почесал свой породистый нос.
– Что, Василий Аркадьевич?
– Я таких отпечатков в жизни не видел. Можно подумать, будто Алину Муромцеву задушил НЕ ЧЕЛОВЕК.
Сплошные аномалии
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Суставин, топя окурок в пепельнице.
– Да что тут понимать. Теперь ищем проректора, – буркнул Пантелеев, разворачивая бутерброд.
Несмотря на недавний обед, ему снова хотелось есть. «Может, у меня глисты?» – тревожно подумал он. И сам себя утешил: «Да нет, просто эти вороньи сосиски – одно название, мяса и калорий там с гулькин нос». Успокоившись, он вгрызся в многоэтажную груду из хлеба, сыра, масла и чипсо-зельца.
Суставин шлепнул ладонью по столу.
– Как этот
