Шрифт:
Закладка:
Свобода
Будь Рич не в форме, он, может, и постеснялся бы так делать. Но фальшивая личина освобождала его от рефлексий, словно он и впрямь перевоплотился в следователя прокуроры Тугарина.
Он решительно принялся ломать дверь 21-й комнаты. Выглянули соседи. И тут же захлопнулись в своих норах, увидев свирепого человека в форме.
Рич не знал, что он найдет в комнате Пети. Но чутье подсказывало, что господин Зайцев играет в этой истории далеко не последнюю роль. Ох, н-не п-последнюю, подумал Рич, доламывая замок.
«Только бы не труп Ильи», – мелькнула мысль. Следом приплыл мудрый Фирдоуси: От смерти не уйти, таков закон.
В нос ударил запах тухлой еды. Сразу был обнаружен и источник, открытая жестянка тушенки. Рич оглянулся вокруг, схватил биоразлагаемый кулек-пузырь, брезгливо сунул в него банку.
Он подошел к окну. До земли со второго этажа было, в принципе, недалеко. Но внизу сплошные кочки, камни, узловатые корни деревьев. Без большой нужды не сиганешь.
Но Зайцев сиганул. Или использовал максидрон. Впрочем…
Приглядевшись к ручке оконной рамы, Рич заметил обрывок белой ткани. А потом обратил внимание на отсутствие в комнате постельного белья. Зайцев не промах, озадаченно подумал лже-прокурор.
Он прогулялся по комнате, заглянул в холодильник. Тот был набит едой. Рич вдруг почувствовал голод. Вытащил шмат сырокопченой колбасы, кусок сыра.
«Интересно, зачем этот Петя понадобился следователям? И чего он так боялся?» – задумался Рич, жуя вязкую салями.
Он нырнул под кровать. Ничего.
Заглянул в шкаф. Там висела одежда – спортивный костюм, пиджак, пальто, брюки… Все выглядело так, будто хозяин только что вышел на улицу и скоро вернется.
Рич машинально перебрал и ощупал Петину одежду. Что-то кольнуло ладонь. Он осторожно потянул на себя деревянную вешалку с брюками. Поднес ее к окну, чтобы разглядеть получше.
Из щели, где лукообразная дуга вешалки сходилась с перекладиной, торчал грубый волос. Сантиметров семь, прикинул арабист. Он был похож на кусок рыболовной лесы, только темный. Кончик у него был шипастый.
Рич сунул нос в тумбочку. Она была набита 3D-конспектами и электронными шпаргалками. Было и несколько бумажных «шпор», исписанных корявым почерком. Среди них Рич обратил внимание на листок, на котором слова были выведены гораздо аккуратнее. К учебе на историческом факультете эти записи явно не имели никакого отношения.
Мука (3)
Картошка (2)
Доски (28)
Велокат (2)
Кирпичи (104)
Пиво (4 ящика)
Цемент (1)
Электровеники (3)
Электрошвабры (2)
Ведра с вай-фай (2)
Виброметлы (4)
Мыло (3 коробки)…
Перечень был длинный и какой-то беспорядочный. Скопом были записаны хозпринадлежности, стройматериалы, продукты и прочее.
Рич спустился вниз на вахту и показал список вахтерше Ларисе Петровне. Та посоветовала обратиться к кастелянше Тамаре.
– А где она?
– Направо по коридору третья комната. Она тут, белье перебирает.
Тамара оказалась крупной бабищей, загородившей собой весь дверной проем. В складках мясистой физиономии притаились два хитрых глаза, стрижка с пучком на лбу придавала ей сходство с зубром.
Кастеляншу ничуть не смутили погоны Рича.
– Чаво тебе? Вызывай повесткой, ежели надо.
И повернулась к нему шарообразным задом.
– Некогда нам бюрократию разводить, уважаемая, – повысил голос Рич.
– А ты тута не командуй, тоже мне атаман, – фыркнула нелюбезная.
Рич понял, что по-хорошему эту толстокожую не проймешь. Развернув ее к себе рывком, он ткнул ей в морду список Зайцева.
– Отвечай быстро, что это?
Возмущенная баба попыталась выдавить «прокурора» из комнатки, но Рич жилисто уперся в косяки.
– Эй, откуда ты такой взялся? – набычилась Тамара.
– От верблюда. Бегом выкладывай, что за список.
Столкнувшись с реальной силой, бегемотиха присмирела.
– Погодь, милок, очки возьму.
Она нацепила окуляры.
– Откуда это у тебя?
– У Зайцева в комнате нашел.
Тамара вернула ему листок.
– Электрошвабры, электровеники, ведра в подсобке коменданта стоят. Про остальное не знаю.
– Где эта подсобка?
– Идем.
Вперевалку шаркая, она довела Рича до конца коридора.
– Тута.
– Ключи есть?
– Нет.
Разогнавшись, Рич прыгнул на дверь. Добавил ногой.
– Чего творишь? – заверещала кастелянша.
Рич хотел отмахнуться, но задержался на ней взглядом. Гм, добрая туша, центнер с гаком. Недолго думая, он обхватил Тамару вокруг крупа.
– Эээ! – заголосила тетка.
Поздно. Крепко спаявшись с кастеляншей в одно целое (в нос шибануло потом и хлоркой), Рич ринулся на дверь. И вынес замок с треском.
– Спасибо, уважаемая, – прокряхтел он, помогая кастелянше подняться.
Тамара огрела его так, что фуражка слетела.
– Кто дверь чинить будет, ирод? Вот пожалуюсь на тебя начальству, чтоб тебя…
Она поковыляла из подсобки, охая и причитая.
Рич отряхнув мундир, нащупал выключатель и зажег свет. В подсобке имелся стандартный инвентарь для уборки общаги – тряпки, виброметлы, ведра, электрошвабры. Рич начал все это разгребать. И вдруг услышал странный звук. То ли писк, то ли скулеж.
Сначала подумал, крыса. Но нет, в этом звуке вибрировал особенный надрыв. Он шел из дальнего угла каморки, из-под наваленных мешков и кирпичей.
Рич бросился сдвигать в сторону стройматериалы. Писк сделался отчаянее.
Он дорылся до дна, отбросил в сторону последний мешок. Кто-то скулил и стонал там, внизу.
«Сейчас, сейчас», – заторопился арабист. Нащупал половую доску. Подцепил ее краем лопаты, перехватил. Вынул еще одну доску и посветил люксодиодным фонариком. Зеленый свет пролизал темноту. Навстречу дернулось истощенное, подернутое бородкой лицо. Пахнуло туалетной вонью.
– Илья? – с изумлением узнал Рич.
В волнении протянул ему руку. Илья не с первого раза за нее уцепился. Мелко дрожа, выполз из заточения, с грохотом отбросил еще одну половую доску.
Они обнялись. Илья отпрянул.
– Почему ты в форме?
– Потом объясню. Тебя Зайцев запер?
– Погоди, жрать и пить охота. Но еще больше – нормально схо-дить… ууу…
Бег с препятствием
Капитан Суставин шагал к общежитию № 20 с бескорыстной решимостью. В свой законный отгул, вместо того чтобы ехать на дачу с женой укрывать цветы на зиму, он явился сюда. Наврал супруге, что в общаге намечается следственный эксперимент, на котором он непременно должен присутствовать.
Выйдя из трамвая на нужной остановке, он побрел по Большому Харитоньевскому переулку, похрустывая листвой. Мимо шла молодежь с мини-суперфонами в виде сережек. Почти все были в модных скошенных джинсах, открывающих половину бедра.
Ишь ты, мерзнут, а все равно щеголяют, подумал Суставин со смесью зависти и возмущения. И чуть не свернул голову на ультрасовременную девицу, которая высокомерно семенила ногами, втиснутыми в одну
