– Исабель? – голос Винсента напомнил ей, что она опять потерялась в своих мыслях.

– Да?

Виконт почесал подбородок.

– Могу я попросить тебя подождать меня за дверью? Мне надо… привести себя в порядок. Потом я покажу тебе комнату, которую можно занять.

Исабель кивнула.

В ожидании Винсента, девушка подошла к окнам в коридоре. При свете дня девушка могла их лучше рассмотреть – верхняя часть состояла из витражей, разбивавших свет на цветные пятна. Нижняя часть – покрытое пылью и разводами стекло. Видимо, время от времени окна пытались мыть, но без должного усердия и без особого успеха. Внизу был сад. Исабель увидела Висконти, великолепного в своем цветении, дорожки – сверху было особенно заметно, как они заросли травой и мхом, кусты, неровно, но все же подстриженные, и краешек пруда. Отвернувшись, Исабель бросила взгляд на портреты. Ночью она была уверена, что захочет разглядеть их ближе, но сейчас ей меньше всего хотелось разглядывать кружево платья или холеные руки людей, которые давно умерли.

Наконец, Винсент, аккуратно одетый, посвежевший, словно и не болеет, вышел из комнаты. На его щеках опять был легкий румянец и Исабель пообещала себе, что после завтрака заставит виконта снова лечь. В руках Винсент держал связку ключей.

– Идем, – Винсент показал в конец коридора. – Я не уверен, что тебе понравится, но это лучшее, что я готов предложить.

Заинтригованная, Исабель остановилась рядом с виконтом перед последней в ряду дверью. Винсент с трудом повернул ключ, толкнул дверь, и в лицо им пахнуло сладковато-душным запахом давно не проветриваемой комнаты. Портьеры золотистого цвета были раздвинуты, впуская солнечные лучи, щедро подсвечивающие пыль в воздухе. Комната была похожа на комнату Винсента. И все же, сразу было понятно, что принадлежала она женщине. Изящная атаманка, пусть ткань на ней уже немного расползлась. Потемневшее зеркало, на столике перед ним ряд пузырьков и баночек. Кровать, заправленная кремовым покрывалом, кремовый же ковер под ногами.

Дверца шкафа была приоткрыта и оттуда торчал краешек темно-зеленого платья. Винсент кашлянул.

– Это… комната моей мамы. Я прошу убираться здесь несколько раз в год, и все равно, как видишь, тут придется снова все подмести и помыть.

– Это ничего, я справлюсь, – взгляд Исабель скользил с предмета на предмет.

– Я подумал, что ты сможешь найти тут что-то, что тебе пригодится. Заклинание, наложенное на Лозу, замедляет и старение вещей. Не до конца, но все же… Так что, мамины платья хоть и вышли из моды задолго, до того, как меня прокляли, но, вроде бы, не должны рассыпаться у тебя в руках. Не знаю, правда, подойдут ли они тебе…

Все, что нужно, есть в ванной, и в комоде… я думаю. Честно говоря, не мог заставить себя рыться в маминых вещах. Но если что-то будет нужно, ты можешь принести сюда из дома. Или я распоряжусь купить.

Хотя, я чувствую себя намного лучше и…

– Я не собираюсь жить в Лозе, я знаю, что мне нельзя, – ответила Исабель ровно. – Но ночь-другую придется потерпеть меня. Пока не поправишься окончательно.

Винсент раздраженно повел плечом.

– При чем тут нельзя? Я думаю о твоей репутации, глупая рыбка. – Твой отец уехал, ты остаешься в поместье на ночь, одна…

– Со стариком, – подхватила Исабель. – Не забывай, кем тебя считают.

Винсент поморщился.

– Все равно. Тут Ленно, в конце концов. Думаю, почти все знают, что он живет у меня.

Исабель посмотрела на виконта. Тот ответил ей прямым, спокойным взглядом.

– Наш дом стоит поодаль от остальных, – пояснила девушка. – Жель не вернется раньше, чем через пару дней. Киане все равно. А если кто и решил зайти проведать меня, так я всегда могу сказать, что задержалась здесь. Ну например… готовила тебе рыбный суп.

– Почему рыбный? – опешил виконт.

– Потому, что ничего больше ты прожевать не можешь, а Ханну и Агнес воротит от запаха рыбы, – охотно ответила Исабель.

– Какая чушь, – пробормотал виконт. Впрочем, уголки его губ подрагивали. – Хорошо, рыбный суп. Я буду ждать тебя на кухне. Посмотрим, чем можно перекусить.

Надеть чужую одежду Исабель так и не решилась. Хотя, платья, висевшие в шкафу, выглядели пусть старомодно, но вполне добротно. А белье, лежавшее в ящиках, поражало воображение своим плетением, тонкой тканью и нежностью прикосновения к коже. И все-таки, в этом было что-то неправильное. Надеть вещи, принадлежавшие матери виконта. Правда, к обнаружившимся кускам лавандового мыла, щеткам, расческам, притираниям, пуховкам, щетке и прочим милым вещичкам Исабель такого трепета не ощутила. Она, не без тревоги прислушиваясь к рокоту труб, приняла восхитительно теплую ванную (пусть и быстро, опасаясь, что Винсент устанет ждать). Намылилась плохо мылящимся, но все еще приятно пахнущим мылом, тщательно промыла и прополоскала волосы, поморщилась, водя щеткой по зубам и как следует вычистила платье и туфли.

Все еще с влажными волосами, туго заплетенными волосами, Исабель поспешно спустилась вниз. Винсент сидел на кухне. Перед ним стояла кружка, от которой пахло чем-то горьковато-приятным, и масленка. Виконт как раз щедро намазывал маслом ломоть хлеба. У буфета стояла высокая, сухопарая женщина, с тщательно заплетенными и уложенными волосами. Она протирала вытащенные из буфета чашки полотенцем в веселенький цветочек.

– Исабель – это Агнес. Агнес – Исабель. Она примчалась с самого утра с лекарством от Кианы, и, как видишь, мне полегчало, – спокойный тон Виконта не предполагал никаких иных толкований, кроме того, что Исабель только-только пришла в поместье.

– Доброго и удачного дня, – поздоровалась Исабель, садясь рядом с Винсентом. Агнес смерила ее суровым взглядом и кивнула в ответ.

– Кофе? – предложил виконт, протягивая руку к серебристому чайничку. – Агнес, дай еще чашку, пожалуйста.

– Я не знаю, что такое кофе, – Исабель заглянула в чашку виконта. – Но, вроде, пахнет приятно.

– Еще бы, – Винсент взял протянутую Агнес чашку и налил кофе. – Стоит безумных денег. К счастью, сын Агнес бывает в городе и покупает для меня.

– Первый раз хозяин лавки чуть не вызвал городовых, – покачала головой Агнес. – Откуда, мол, у простого бондаря такие деньги. Так мой-то Фиан мастер вот какой! Даром, что молод. У него бочки покупают лучшие торговцы города! Ни щелочки, ни протечки! Хоть соленья храни, хоть вино заморское вози, хоть что! Ну, хвала Ирсе, уберегла моего сына, вступился за него владелец трактира, где городовые сидеть любят. Мол, честный человек, трудом зарабатывает. А что матери своей за такие деньги заморские напитки покупает, так это его, любящего сына дело, куда деньги тратить.

– Сказали бы, что для Винсента, –