– Ты не думала уйти далеко-далеко отсюда, в другой город, закончить школу, забыть прошлое и начать жизнь заново? Я уверена, ты со всем справишься, а твои навыки прокормят тебя где угодно, – сказала Сатори.

– Это невозможно. Мне хорошо здесь.

– Почему невозможно? Тебя нигде ничего не держит, и вряд ли кто будет искать.

– Вот именно, – ответила Лиз.

– Что?

– Меня не будут искать. Я никому не нужна. А здесь я доказываю себе обратное. Я не уеду отсюда ни в какой город мира, потому что люди там те же самые! Я знаю людей и столько от них натерпелась, что рисковать больше не буду. Я лес люблю! Он… он будто держит меня.

– Тебе всего двенадцать! В твоих силах сделать свою жизнь такой, какой ты хочешь!

– Вот я и сделала так, – Лиз подняла обе руки ладонями вверх. – А работу мне до совершеннолетия кто даст? Это только подозрение вызовет, органы опеки сбегутся! И всем плевать, чего я хочу и что знаю! Нет, я хочу быть тут, это мой дом.

– Расскажи, где ты была, пока тебя не засекли камеры в супермаркете?

– Да-а-а-а уж… – сказала Лиз. – Прокол века! – Она покачала головой. – Две недели я жила на чердаке у мистера и миссис Стивенсон. Такие милые старички, они вообще ничего не подозревали! Каждое утро вдвоем садились в такси и уезжали куда-то, а ровно через час возвращались домой. За это время я успевала побродить по дому, вылить свой ночной горшок, взять очередную книгу из их библиотеки и свистнуть еду из холодильника! Этот дом был идеальным прибежищем! Какой черт дернул меня перебраться! Но я поселилась на чердаке у своего одноклассника, Тима Верджина, и там, конечно, мне пришлось несладко. Я не знала, что у него есть младшая сестра, а играть в привидение в доме с ребенком так себе затея! Никогда не было такого, чтобы все ушли и я могла спокойно пошастать. Я стала злиться, захотела обратно к Стивенсонам, меня понесло в этот чертов магазин, чтоб не сдохнуть от голода. Я до усрачки хотела печенья, которым целыми днями хрустела эта несносная маленькая Элли!

Ну и меня возвращают к Джеку… Он сажает меня под домашний арест. Сволочь! Ненавижу его! – Лиз крикнула так звонко, что Сатори невольно вздрогнула.

– Денег он, конечно, мне не давал, но через месяц мне разрешили снова ходить в школу. Не хочу говорить о том, как надо мной все издевались! Несколько раз я доставала свои вещи из мусорных корзин по всей школе. Я перестала быть старостой, и из скаутов меня выкинули. Карманные деньги у меня давно кончились, поэтому после школы я устроилась раздавать рекламки какой-то сотовой связи в торговом центре. Я сказала, что мне четырнадцать, и вопросов ни у кого не возникло. Конечно, мне платили всего доллар в день, но я работала ежедневно и все заработанное тратила на подготовку.

– Ты невероятно смелая, – сказала Сатори, – и умная. Не то, что я.

– Хм… у меня была цель! Я просто шла к ней. Я ненавидела всех и каждого из своего окружения. Даже маму, за то, что она бросила меня в этом грязном болоте, а сама умерла! Разумеется, побег сюда я планировала тщательнее.

– Ты хотела жить именно здесь?

– Ну да. Я несколько раз пролезала в лес с разных сторон. Я искала самое подходящее место. Я покупала нужные вещи и прятала все это в своих тайниках, на другом берегу. Потом еще несколько дней я тащила все это сюда, когда обнаружила карьер и вяз. Здесь просто идеально! Правда? Никто никогда не доберется! Ну… и я сделала все то, что ты видишь внутри, за один месяц и два дня!

– Мне так с тобой повезло!

– Ха, спасибо! Мне тоже с собой повезло, – улыбнулась Лиз. – Кстати, у меня еще остался приличный денежный запас. Я рассчитала его так, чтобы в экстренном случае один раз в год можно было покупать в городе лекарства и что-то из той еды, по которой скучаешь. На шесть таких вылазок точно хватит. Первое время я ела крупу и консервы, которыми закупилась, но теперь поняла, что мне больше нравится охотиться. Ну, расставлять капканы, то есть, и разделывать зайцев. Я не скучаю по кашам и тушенке. Я вообще не привередливая. А ты попала в лес со стороны моста?

– Угу. Не понимаю, как ты здесь одна ночью не сходила с ума от страха?

– Ну-у-у-у… с Джеком мне было куда страшнее. Нет, я больше не доверяю людям! Тут намного безопаснее.

Сатори подумала, что Лиззи не будет больше ничего говорить. Она не стала расспрашивать дальше, понимая, что это тяжелые воспоминания.

Но Лиз продолжила:

– Джек напивался и запирал меня в подвале, заставлял молиться за спасение моей грешной души… а сам в это время покупал леденцы, конфеты, игрушки и во дворе раздавал их соседским ребятам, спрашивая у них, где я! Они всегда отвечали, что не видели меня. И тогда Джек жаловался: вот я дрянная девчонка, никогда его не слушаюсь и вечно куда-то убегаю! Наверно, идея побега именно так и возникла. Когда он меня выпускал, на меня смотрели как на идиотку. Я понятия не имела, чего он добивается, но когда приходили органы опеки, он вел себя так… – Лиз сжала кулаки, – надевал чистую рубашку, вежливо разговаривал, чуть не плакал, что не сможет заменить мне мать, по голове гладил.

Она оскалилась:

– Мне никто не верил! Никто! Ни учителя, ни одноклассники, ни соседи! Они не поверили, что однажды он изнасиловал меня! – На глазах девочки выступили слезы. – Все думали – я специально вру, потому что у меня ужасный характер. Во дворе все мальчишки заступались за «дядю Джека»! Ведь он такой добрый, всегда на помощь придет, мухи не обидит. А я – трепло и неблагодарная дрянь, которая не ценит человеческого отношения. Сатори, я так счастлива здесь! Ты не знаешь, как это, когда весь мир против тебя, а тебе очень-очень-очень плохо, потому что внешне все так прекрасно, а ты всего лишь имеешь репутацию капризного ребенка! Мне казалось, что мне не двенадцать, а сто двенадцать лет и я всех вижу насквозь, а… никто даже не допускал мысли, что я говорю правду!

Из костра с шипением и свистом вылетел сноп искр, и на мгновение стало светло, как днем.

Глава пятьдесят третья

– Как же все-таки мы кайфово живем!

Лиз потягивалась на лужайке, встречая утреннее солнышко. Она забавно морщила веснушчатый носик в пробивающихся сквозь листву лучах.

Сатори только что принесла с родника пятилитровое ведро чистой ледяной воды и теперь прибирала место вечернего костра.

– Утро, Лисенок! – не оборачиваясь сказала она. – Как спалось?

– Будто я семечко одуванчика, и боженька носит меня по свету в своих огромных мохнатых лапах… как у йети!

Лиз кружилась над обрывом, раскинув руки в стороны наподобие крыльев.

– Почему мохнатых? – засмеялась Сатори.

– Не знаю, какая разница!

– Лиззи, сколько мы уже здесь?

– Вместе? Без двух дней семь месяцев! Ну ка-а-а-а-айф же! Мне никогда не было так хорошо!

– Я набрала воды. Сейчас проверю северный и западный капканы.

– Какое солнце! Ты только глянь!

Лиз остановилась, запрокинула голову и долго смотрела на бегущие меж ветвей облака в ярко-синем небе.

– В миске у входа – ирга и брусника. Поешь. После полудня пойдем за боярышником. Его там столько, с ума сойти! Умираю, хочу компот из боярышника!

– Как же мне хорошо! Сати! Эй! Как хорошо без людей! Слышишь, Сати, тебе хорошо?

– Еще бы…

– Я люблю тебя, мой сосед-монстр! Я все равно люблю тебя, убожище человеческое!!!

Девчонка скакала по краю оврага, размахивала руками, хихикала и издавала звериные вопли. Через несколько минут она скрылась из виду.

«На родник побежала! Сколько же в ней энергии! Мне всего семнадцать, а ощущаю себя лет на пятнадцать старше…» – подумала Сатори и вздрогнула.

Она задумалась и на автомате чиркнула спичкой.

«Вот черт! Лиз этого не любит! И это при том, что спичек полно! Только она их не расходует. Эта