Чем больше времени я проводила в своей усадьбе, тем, соответственно, меньше была в особняке барона и питаться в целом стала проще. Как и крестьяне, кстати, я ела два раза в день: утром и вечером, и, будучи вся в заботах, продолжала худеть. Похудение не было стремительным, объемы таяли медленно, но таяли, и сантиметровой лентой мне служил тот длинный пестрый пояс, который мне подарила на первую деревенскую свадьбу Иннис.

Я заставляла себя много двигаться – что по территории усадьбы, что по особняку барона, старалась занимать себя делами, не оставляя себе практически свободного времени и, можно сказать, закаливалась, проводя на свежем воздухе много времени. Работники мне удивлялись: «Да куда же вы, хозяйка, испачкаетесь!», «Холодина-то какая, идите лучше в дом», «Поберегите руки, не разжигайте очаг сами».

Но я все равно везде совалась, все вызнавала. Конечно же, это иногда раздражало рабочих, но они не позволяли себя грубостей или упрямства. Возможно, меня спасала протекция барона, а возможно, они считали естественным, что я стала такой же «хозяйкой», какой была раньше Фиона Лорье, и принимали меня и мою активность спокойно.

Однажды барон заехал в усадьбу, чтобы поглядеть, что да как; после того как он осмотрел территорию, я провела его по дому, рассказала, где что сделано и где что надо сделать, затем мы заглянули на кухню выпить теплого ячменного отвара. Я была рада приезду барона, которого, кажется, стал меньше мучить кашель, и трещала без умолку о своих планах.

— Подожди-ка, — поднял он руку и рассмеялся, — не поспеваю за тобой. С одного на другое перескакиваешь. Комнаты слуг, говоришь?

— Да, пора их обставить, хотя бы кровати купить. В усадьбе ночуют мужчины, но лучше, чтобы здесь кто-то жил постоянно. И я, в общем… — я помедлила, зная, что барон вряд ли одобрит мое предложение. — Мне, наверное, тоже пора уже переехать.

— Решать тебе, — протянул пожилой каэр. — Дом есть дом, у себя всегда слаще спится, и мне радостно видеть, как ты светишься в своих делах. Но я все-таки переживаю. Бабушка твоя – мира ее душе! – была женщиной властной, строгой, при ней на цыпочках ходили, и даже я порой перед ней трусил.

— Бабушку многие побаивались, — с улыбкой успокоила я барона.

— Иногда полезно, чтобы побаивались. Иногда надо приструнить. Иначе заведутся всякие Фарли… понимаешь меня?

— Понимаю, — кивнула я. — Не переживайте, каэр Даммен, доверчивой Астрид больше нет – Тейг убил. Какой бы я ни казалась людям, я не так проста.

— Хорошо. А то есть уже в наших местах один старый лопух, которого постоянно обманывают, — усмехнулся барон, судя по всему, имея в виду себя, и резко сменил тему: — В город поедем. Тебе многое надо купить для дома, чего в Тулахе нет, заодно найдем тебе компаньонку. Порядочная женщина одна не выходит и не выезжает, и деревенские повитухи для сопровождения не годятся. И дружбы с повитухой быть не может тоже.

«Может», — мысленно ответила я, но вслух спорить не стала.

***

Покидать усадьбу в самый разгар работы мне не хотелось, и гордый город Кивернесс не манил меня. Но дела есть дела, так что я собралась без возражений и присоединилась к чете Дамменов. Баронесса, в отличие от меня, была воодушевлена поездкой, поэтому даже не бросала на меня привычных «остужающих» взглядов.

В экипаже мы ехали втроем – супруги Даммен и я; ввиду «мороза» (минус пять максимум) сиденья накрыли мехами, чуть поеденными молью, а под ноги барону, как наиболее уязвимому к холоду, положили чугунный сундучок с горячими углями. И все равно мои спутники зябли и кутались в шубы, а еще прикладывались к фляжкам с горячим питьем.

А я не мерзла – то ли молодость выручала, то ли приличный запас жира в организме, то ли хорошее настроение. Шестерка резвых молодых лошадей быстро везла экипаж по накатанной дороге, и было слышно, как кучер переговаривается с нашими сопровождающими, двоими всадниками. Насколько я могу судить, эти всадники тоже рэнды, но безземельные, и их задача охранять барона.

Первой остановкой стал городок Вирринг, куда мы приехали к ночи; сопровождающие нас рэнды позаботились о том, чтобы для нас побыстрее подготовили комнаты и подали ужин. Рано утром мы продолжили путь, и благодаря тому, что с погодой нам повезло, мы добрались до Кивернесса без приключений и быстро, еще до темноты.

В городе мы остановились у кузена баронессы, и тот принял нас в своем доме со всем радушием; я опасалась, что насчет меня возникнут вопросы, но хозяин дома удовлетворился кратким объяснением барона: «Это Астрид Лорье, дочь рэнда, моя подопечная».

Таким образом, я снова оказалась в зажиточном каэрском доме, и наблюдения за баронессой, ее поведением и манерами помогли мне не оконфузиться за столом и в целом. Слуги поглядывали на меня с некоторым высокомерием, но своего простенького платья и смешного чепчика я не стеснялась и волнения не показывала, потому что его не было. И все же я выделялась, поэтому барон попросил жену свозить меня к портнихе, чтобы купить немного одежды.

Одежду мне действительно нужно было обновить – я уменьшилась в размерах, и у меня появилась талия, весьма выраженная, кстати, на фоне бедер и груди. Я уже не была грузной, тяжелой и медленной, наоборот, носилась, как электровеник. Изменилось и лицо: ушла одутловатость, визуально словно бы увеличились нос, губы, глаза. Волосы, которые у Астрид раньше никак не получалось отрастить, перестали обламываться на уровне ниже плеч и стали немного виться, и даже цвет приобрели более приятный. И чтобы подчеркнуть красоту отрастающих волос, я стала выпускать из-под чепчика передние волнистые пряди, словно бы они сами выбились. Этот небольшой трюк делал мое лицо еще более милым и юным.

 Портниха, к которой мы пришли с баронессой, отметила:

 — Какая вы беляночка: что кожа, что волосы. Любо поглядеть.

 — Благодарю, — отозвалась я, стоя на специальном возвышении, чтобы женщине и ее помощницам было удобнее оценить мои параметры.

Портниха сняла с меня мерки, переговорила с баронессой и отошла, позвав с собой помощниц, и вскоре те внесли для меня несколько готовых платьев горчичного, охристого, канареечного, лиственно-зеленого и бордового цветов. По размеру и фасону не все платья подошли мне, а вот по цвету попадание было идеальным.

«Портниха – профи», подумала я, задумчиво глядя на себя в зеркало. Последнее из примеренных платьев, бордовое, которое, казалось бы,