Некоторое время я с ума сходила, слушая это все, и в голове у меня крутилась одна и та же мысль: «Из-за меня казнят людей». Несмотря на то, что я не была уверена, что именно послужило поводом арестовать Фарли – мое письмо или его собственная жадность, сделавшая его неосмотрительным, я корила себя и сильно похудела от переживаний, даже слегла на несколько дней.

Да, я хотела, чтобы Фарли проверили… но хотела ли я смертей? Нет. И когда вокруг люди готовились к Новогодью, а снег уже плотно укрыл землю, настроение у меня было далеко не праздничным. Не вытерпев, я пришла к барону Даммену и рассказала о письме.

Барон, сидящий в кресле у самого камина, обдумал сказанное мной и проговорил:

— Ты добрая девочка, Астрид, и всегда такой была. Что с того, что по твоему письму за Фарли стали следить? Разве ты написала неправду? В чем твоя вина? Я ведь и сам замечал, что рэнд Фарли не самый достойный человек, но мне был нужен новый охотник, умелый человек, знающий лес, и я решил дать ему землю твой бабушки в обмен на службу.

— Их всех казнят, так ведь? — произнесла я дрожащим голосом. — Я людей убила!

— Астрид, — укоризненно протянул барон, — не возводи на себя напраслину. Это не ты нарушала закон. Они сами решали за себя, люди взрослые, знали, на что шли. Просто привыкли, что никому нет дела до такой глуши, как Тулах… и знали, что старику Даммену будет не до них, — горько усмехнулся каэр.

— Я знаю… и все равно у меня чувство, что я последняя дрянь. Я ведь усадьбу вернуть хотела, поэтому к Фарли присматриваться стала…

— А я не присмотрелся к нему, когда отдавал ему твою усадьбу, и вот что из этого вышло. Все, хватит, девочка, не вороши больше это. Нет твоей вины – себе не веришь, так мне поверь. Лучше объясни, как так вышло, что ты осталась совсем одна.

Я объяснила, почему Тейг со мной развелся. Выслушав меня, Даммен сказал:

— Видишь, даже твоя прозорливая бабушка не поняла, кто такой Тейг Васс. Все мы иногда бываем слепы, верим в тех, кто этого не заслуживает… Но хватит уныния! Во-вот Новогодье, и я не хочу больше думать о плохом. Я передаю усадьбу тебе, Астрид.

Вот оно, свершилось! Я достигла цели. Только вот вместо радости кошки на душе скребут. Написала письмо, называется! Барону пришлось бросить лечение, браконьеров вздернут… Но Даммен прав – я этак сама себя сожру.

Факты: я никого не оклеветала и я не убийца. Точка. Живем дальше.

— Благодарю вас, каэр Даммен. Хоть я и женщина, постараюсь быть для вас лучшим рэндом и служить верой и правдой, — сказала я, склонив в почтении голову.

— Усадьба потребует много времени и сил, прежде чем начнет приносить хоть какой-то доход. Я буду помогать тебе, но именно от тебя самой будет зависеть, какой станет твоя земля, и каких людей ты наймешь. И еще кое-что… Тейг сильно тебя обидел, но ты расцветешь снова, поверь мне, и найдешь того, кто тебя оценит. Но не торопись с поисками. Всему свое время.

Добрый барон Даммен меня не разочаровал – он оказался именно таким, каким я представляла его, основываясь на воспоминаниях Астрид.

— Всему свое время, — повторила я.

Глава 9

Мне, конечно же, не терпелось оказаться в своих владениях. Так как барон Даммен плохо себя чувствовал, на землю Лорье я ступила в компании Дермида и жреца Кэолана: первый пообещал помочь с оценкой того, что надо менять в первую очередь, а второй намеревался провести кое-какие ритуалы для очищения земли.

Сначала мы прошлись по сараям, где люди графа Тавеншельда, взявшие Фарли с подельниками, нашли доказательства их браконьерства. В сараях был настоящий погром, все лежало вверх дном – сразу видно, обыск был. И все «оборудование», так сказать, забрали. Добрый барон Даммен разрешал крестьянам охотиться на мелкую дичь в его части леса с помощью оружия, но после задержания Фарли правила пришлось ужесточить, и теперь любого, кого засекут в лесу с оружием, будут ждать большие неприятности, можно лишь использовать ловушки для охоты. Отныне добывать дичь на стол барону будет сам лесничий и его помощники.

Особых запасов Фарли не делал и, как мы узнали позже, веселиться и отдыхать предпочитал там, где сбывал добытое, и там же вел социальную жизнь. Усадьба была ему удобна тем, что стоит в укромном месте, защищена прочным высоким забором и плохо просматривается со стороны, да и своих злющих собак он натаскал никого не подпускать к дому. Хотя по сути это не был его дом, это был его склад, место для разделки мяса и быстрой его засолки.

Настоящая Астрид была бы в ужасе, узнав, во что превратилась ее любимая усадьба, в которой она росла хоть и довольно затюканной, но все равно счастливой. Да и мне самой было неприятно, я жалела усадьбу, словно это живое существо, с которым плохо обращались.

Сам дом внутри остался в хорошем состоянии и, в принципе, не нуждался в серьезном ремонте, достаточно было провести тщательную уборку да раскрыть ставни подольше, чтобы проветрить. С очисткой мебели тоже морочиться не надо было: мебели почти и не осталось, причем как в комнатах на первом этаже, где раньше жили слуги, так и на втором «хозяйском» этаже.

Фиона Лорье считалась женщиной хорошо обеспеченной и стремилась хоть как-то, хоть в чем-то приблизиться к уровню жизни каэров; барон даже шутил, что ее дом обставлен лучше, чем его собственный. Хоть в зале и стояла мебель из дешевой сосны, но вся она была украшена искусной резьбой; на одной из стен висел старый атрийский ковер, невесть как попавший в этот дом, а вот более дешевые ковры, покрывавшие два сундука и лавку, были частью приданого Фионы, когда она стала Лорье. Гордилась хозяйка и кованым большим подсвечником, в который по случаю приезда важных для нее гостей вставляла исключительно дорогие восковые свечи.

Другие комнаты на втором этаже также были обставлены хорошо. Ключевое слово «были»… Мне известно, что красивую резную мебель продал Тейг, и кое-что родителям привез, как тот подсвечник, например. А Фарли, судя по всему, продал остатки – мебель из