с мужем, но может сходить и одна, захватив с собой лишь собак и палку. Но Дермид меня так с Иннис не отпустил, велел своему сыну Грегу приглядеть за нами, и подросток, захватив лук со стрелами, пошел с нами.

Было уже настолько холодно, что пальцы деревенели без рукавиц, а голову без теплого платка продувало моментом, поэтому мы трое основательно утеплились; пройдя деревню, мы пересекли дорогу и зашли в лес. Собаки резво шли далеко впереди, за ними – Грег, и лишь потом мы с Иннис.

Мне было неспокойно: еще совсем недавно я слышала человеческий голос и ощущала запахи дыма, а теперь вокруг ветки с остатками былого великолепия в виде багряно-желтых листьев, грязь под ногами и прелая листва. И где-то рядом у дороги висят еще тела тех грабителей…

Я – абсолютно городской человек, который раньше еду добывал в отделе готовых продуктов в супермаркетах или заказывал доставку на дом; ту же самую мясорубку я потому и нарисовала с трудом, что плохо знаю детали и далека от звания почетной домохозяйки.

— Вот ты мне скажи: выскочит волк, вцепится, и что ты будешь делать? — спросила я у подруги.

— Волк не выскочит, — укоризненно протянула Иннис, — звери к человеку просто так не выходят.

— А если зверь больной или бешеный?

— Палкой его.

Я фыркнула. Палкой! Волка! Да он эту палку враз перекусит. А если медведь? Рысь? Рысь так вообще прыгнет сзади и шею сломает, даже и не поймешь, кто тебя на тот свет отправил…

— Не думала, что ты такая трусиха, — улыбнулась знахарка.

— Просто ты, если что, убежать сможешь, а меня с моим весом догонят сразу.

— Кстати, напитки на клюкве помогают похудеть. Собранные ягоды надо залить холодной водой: так дольше простоят, а потом бери несколько ягод, три в кашицу и используй для отвара, но не подслащай ничем. — Иннис вздохнула: — Подождать бы морозов, чтобы клюква стала слаще, да и увидеть красное на снегу проще, но раз уж мы идем и за брусникой, которую наоборот надо собрать до холодов, то лучше сразу набрать и клюкву.

— Наверное, соседи уже все собрали.

— Я знаю места, — загадочно улыбнулась Иннис, — так что не переживай, с пустыми корзинами не вернемся. Идти, правда, долго, но мы молодые и упрямые, верно?

Шли мы и впрямь долго; я нервничала, осознавая, что потеряться легко, но подруга, глядя на меня, лишь посмеивалась. Но и она побледнела, когда наши собаки вдалеке залаяли, и до нас донесся окрик Грега. Я крупно вздрогнула, а потом замерла.

Собаки залаяли громче, злее… началась грызня? Я различила еще чей-то голос, и, отшвырнув корзину, побежала к Грегу, забыв, что у меня вес, страхи и что я городская девочка.

***

Когда мы с Иннис прибежали на шум, Грег с каким-то мужчиной пытались растащить сцепившихся собак, наших и его. Иннис тоже кинулась разнимать, да и я попробовала помочь, и в итоге с трудом и матюками мы собак угомонили. Ну, как угомонили – удержали самых «буйных».

— Весь день мне испоганил, щенок, — прорычал, тяжело дыша, мужчина, глядя на Грега. — Распугал все зверье в двадцати лигах вокруг.

Обычно задиристый и уверенный в себе подросток, тоже тяжело дышавший, с бахромой рвани на рукавах тулупа, бросил по-детски:

— А сами-то!

— Чтоб я тебя в лесу больше не видел, — предупредил мужчина, и тут я узнала в нем Фарли – по голосу и водянистым глазам, недобро блестевшим из-под капюшона.

— Лес тебе одному не принадлежит, — встряла Иннис.

— Нечего здесь шляться, — пригрозил мужчина. — Еще раз попадетесь – сам ваших шавок передушу.

— Был бы ты так дерзок, повстречав сильных мужчин, а не женщин с худеньким юношей? — прищурилась Иннис. — В лесу всем нам позволено промышлять, а не тебе одному.

— Уймись, женщина, а то снова собак пущу.

Какой джентльмен! К счастью, больше он не стал «радовать» нас своим присутствием и ушел; я смотрела ему вслед, а также разглядывала его собак. У него их всего две, зато сразу видно – матерые. А наши, точнее, собаки Иннис – одна старенькая, без клыка, и две молоденькие и трусливые, поджавшие сейчас хвосты и трясущиеся.

— Урод, — чуть ли не с ненавистью процедил Грег и сплюнул на землю.

— Не хватанули тебя? — с беспокойством произнесла знахарка, став разглядывать и щупать парня.

Да, его хватанули, но не до крови – толстый тулуп выручил. Затем Иннис своих собак осмотрела, и с ними было хуже: старая, которая и «воевала» в основном, больше всех пострадала, получив две рваные раны в опасной близости от шеи. Иннис с Грегом решили, что дело обошлось малыми потерями, и «вспомнили» обо мне.

— Испугалась, Астрид? — спросила знахарка.

— Как тут не испугаться? — ответила я и передернула плечами. — Теперь домой?

— Лучше да, — вздохнула подруга. — Видишь, порвали немного мою девочку.

«Девочка», пострадавшая собака, выразительно посмотрела на хозяйку. Иннис погладила ее и протянула:

— Идемте. Встреча с Фарли всегда не к добру.

Мы развернулись, угнетенные и растрепанные; вскоре по пути я подобрала брошенную корзину. Грег так и кипел от злости и пообещал, что расскажет обо всем отцу, который в Тулахе один из самых авторитетных жителей, а Иннис лишь поглядывала с беспокойством на своих бедных собак.

Домой мы вернулись благополучно, но без ягод, и тем же вечером, узнав о том, как повел себя Фарли, Дермид наведался к нему узнать, что это было в лесу. Грег тоже рвался, но отец запретил ему высовываться и поехал один. Вернулся он скоро, злющий, как черт – прямо как его сын днем.

— Наглая рожа! — выплюнул Дермид. — Господином себя возомнил! Говорит: «Не указывай рэнду, лавочник, а то как бы не пожалеть!» Да кто он такой, откуда взялся, чтобы нам указывать?

— Все равно лучше с ним не связываться, непростой человек, — ответила переживающая Лесли. — Не ходи к нему, Дермид. Ты же знаешь закон: на свой земле рэнд что угодно может делать. А то пустит стрелу еще, и на суде скажет, что защищал свой дом.

— А я и не лез в его дом! Я про лес говорю! Этот лес кормил моих родичей, меня и сына моего кормить будет! И никакие Фарли этого