Красивый? Нет, Фэйднесс не красивый. Это что-то более мощное, чем красота, оформленное в мужском теле лет тридцати-тридцати пяти, что-то, заставляющее меня терять разум и растекаться лужицей.

— Почему мужчин, подобных ему, так мало? — продолжала сокрушаться девушка. — Почему я должна жить со старым бобром, а кому-то достанется молодой Бринмор?

— Бринмор? — озадачилась я.

— А кто же?

— Кому светленькие нравятся, кому темненькие, — пожала я плечами.

— Я была бы счастлива, если бы Бринмор позвал меня в постель, — поделилась со мной девушка.

К счастью, сидящие рядом с нами рэнды были заняты своим разговором, а баронесса с бароном сидели дальше, поэтому наше безнравственное обсуждение осталось незамеченным. Так мы и страдали дальше с той девушкой, поглядывая каждая на свой объект желания, пока хозяйка дома не велела музыкантам играть громче, и гости не стали вставать из-за стола для танцев.

Понятное дело, танцевали молодежь и средний возраст, остальные бдели. Осталась за столом и я, как не умеющая танцевать, а потом вместе с баронессой и ее собеседницами стала прохаживаться туда-сюда.

Бринмор танцевал исключительно с матерью, оскорбительно игнорируя остальных дам, а вот Фэйднесс после каждого танца приглядывал себе новую хорошенькую партнершу; во время его очередных поисков мы встретились взглядами и он… о Боже, он направился ко мне!

***

Баронесса и ее собеседницы, женщины в годах, и те приятно разволновались, когда к нам подошел Фэйднесс. А я, пользуясь тем, что мне положено быть позади их, отошла еще дальше и взгляд опустила. Все раскланялись: сначала дамы приветствовали подошедшего, потом подошедший – дам, и не замедлил порадовать их комплиментами. Дамы вторили, щебеча, словно юные девушки: ах, как вы любезны, ах, какой вечер, как приятна музыка!

— Правильно сделали, что выбрались в Кивернесс из Тулаха, каэрина, — сказал Фэйднесс, обратившись к баронессе. — И привезли с собой лесной цветок… — Тут он поглядел на меня.

«Цветок»! Оценил мое маленькое преображение! Женщина внутри меня ликовала, сердце билось в восторженном припадке. Я скрыла свое торжество, еще ниже опустив взгляд.

Дамы не могли не понять, что речь каэр ведет обо мне, и баронесса после недолгой заминки ответила:

— Вы правы, виконт, наши девушки из Тулаха действительно все очень милы.

— Ваша родственница, полагаю? — поинтересовался Фэйднесс.

— Нет, виконт, подопечная.

— И как же зовут юную каэрину? Могу я пригласить ее на танец?

— Она лишь дочь рэнда и вряд ли обучена танцам, — сказала баронесса и, по привычке своей даже не повернувшись ко мне, спросила: — Ты же не умеешь танцевать, Астрид?

Фэйднессу дали понять, что я кто-то вроде компаньонки, почти что прислуга, и ему следовало бы сказать что-то вежливое и отойти, а мне молча стыдиться нелепости ситуации. Вместо этого я подняла на мужчину взгляд, наверняка горящий лукавством, и Фэйднесс вымолвил:

— Астрид?..

— Ваша Милость, — кивнула я и поклонилась.

— Астрид? — повторил каэр неверяще.

— Да, Ваша Милость.

— Я вас не узнал, — сказал он, глядя в мое лицо.

— А вы знакомы? — неприятно удивилась баронесса.

Виконт кивнул и, видимо, справившись с удивлением, спросил:

— Так вы умеете танцевать, Астрид?

— К сожалению, нет.

— И все же я потребую немного вашего внимания. Вы не против, баронесса, если я украду ненадолго вашу подопечную?

Баронесса аж позеленела от недовольства, но возражать не стала. Фэйднесс вытянул руку, и я опустила на нее свою ладонь – так принято сопровождать каэрин – и мы пошли… да куда-то пошли. Пока рядом образовывались новые пары и музыканты переводили дух, Фэйднесс подвел меня к канделябру, словно бы специально, чтобы лучше рассмотреть и, собственно, продолжил разглядывать.

— Астрид, — произнес он после, — признайтесь: это колдовство какое-то тулахское?

— Нет, просто развод, — ответила я небрежно. — Плохие мужья крадут у женщин молодость и красоту.

— Это каким же плохим мужем был Васс, что вы были такой… — он стал искать слово. — Болели?

— Сами можете представить. Но я не хочу говорить о нем. Я первый раз обедаю в доме графа, здесь так красиво и такие вкусные интересные блюда подают, — я намеренно отвернулась от виконта и стала разглядывать зал и гостей, чтобы Фэйднесс, в свою очередь, имел возможность разглядывать меня. — Никогда бы не подумала, что мне представится шанс быть здесь.

— А по мне так дом мрачный и плохо прогревается, — проговорил каэр. — Бринмор не любит здесь появляться. Да и в самой Редландии тоже.

— Это заметно, — протянула я, найдя взглядом светлую голову графа, который продолжал держаться возле матери.

— Астрид, вы все-таки колдунья, — заявил каэр, и я соизволила на него взглянуть. — Я у вас осенью был, а сейчас зима и вы совсем другая.

— У меня много забот на своей земле. Дела, дела… Иногда и перекусить-то времени нет, вот я и похудела. Его милость барон Даммен с супругой были так добры, что взяли меня с собой в город. Отдыхаю, пока есть возможность.

— Рад, что у вас все хорошо. В прошлую нашу встречу вы были печальной.

— Задумчивой, — поправила я и чуть улыбнулась. — Но теперь жизнь налаживается, и во многом благодаря вам.

— У вас ямочки на щеках, — заметил Фэйднесс. — Не понимаю, как не увидел этого раньше.

— Я мало улыбалась, вот вы ямочки и не увидели.

— Я не об этом… Удивляюсь, как не увидел, что вы такая хорошенькая.

— И что бы это изменило? — уточнила я, все так же глядя куда угодно, только не на стоящего рядом каэра. Мне хотелось на него смотреть, но страшно было, что он сразу просечет, что я влюблена в него. — Хорошеньким вы помогаете охотнее?

— Я помогаю умным. — Ответил он и, склонившись ко мне, предложил: — Раз вам так нравится в городе, оставайтесь. Я похлопочу, чтобы вам нашли местечко в редландском замке принца. Будете выполнять мелкие поручения каэрин, живущих в замке, за слугами приглядывать и заодно узнаете, что такое настоящее веселье. Потом вспомните сегодняшний обед и сочтете его унылым. И, главное, – как будет зол Тейг Васс, когда узнает, где вы и с кем вы! Идеальная месть, разве нет?

Это успех!