И вспомнила Елена Ивановна, как в детстве с замиранием сердца читала она рассказ Николая Гарина-Михайловского «Тёма и Жучка». Жучку злой человек бросил в старый заброшенный колодец в саду. Об этом мальчику Тёме рассказала няня. Ночью мальчик идёт к колодцу. Ему страшно, но он должен спасти свою собаку. Он обвязывается верёвкой и спускается в колодец. Обвязывает верёвкой Жучку. Вылезает наверх и вытаскивает собачку из колодца. Елена Ивановна вспомнила, как она плакала от жалости к Жучке и как восхитил её поступок храброго мальчика. Жучка, побыв некоторое время под землёй, была спасена и как бы возродилась. Это было символично.

«Завтра, – подумала, – я сама спущусь в коллектор. Лишь бы там были скобы. Если их нет, то придётся где-то добывать лестницу. С верёвками мне не справиться. Мужчины что-нибудь придумают».

Когда начался рассвет, канонада внезапно стихла, будто кто-то нажал на кнопку выключателя.

В девятом часу утра все – две подруги с мужьями – были на условленном месте. Однако, как выяснилось, ни у кого дома не нашлось подходящей веревки или лестницы. Пятеро человек шагали по пыльной степной дороге на запад под встающим над их головами жарким солнцем. Они обсуждали планы спасения собаки. Неподалёку была очистная станция. Было решено, что мужчины пойдут на эту станцию в поисках чего-нибудь, что помогло бы вытащить Рыжуху наверх, а женщины будут ждать у коллектора.

Более всего Елена Ивановна боялась, что вражеские гаубицы начнут стрелять днём, и прикидывала, что тогда делать.

– Ляжем на землю и будем лежать, авось пронесёт! – сказала Лариса.

– Можно к Рыжухе в коллектор прыгнуть, – предложила Ольга. И они засмеялись.

Была одна надежда, что стрелять не начнут. Всё зависело от везения.

На дороге то там, то здесь встречались им свежие воронки. Елена Ивановна вспомнила, как месяц назад по дачам били вражеские гаубицы. На дачах в это время были люди. Они спрятались в своих домиках. И снаряд влетел прямо в один из них. Это был дачный домик пятидесятилетней женщины, врача по профессии. Она тоже ушла в дом, когда начался обстрел. Домик был разбит вдребезги. Хоронить было некого.

Наконец дошли до коллектора. К их удивлению, в его жерло были вставлены два молоденьких деревца, очевидно погибших от осколков снарядов.

– Странно, – сказала Елена Ивановна. – Кто бы это мог сделать? Я этого не делала.

Мужчины отправились на очистную станцию. Женщины окружили жерло коллектора.

– Рыжуха, – крикнула вниз Елена Ивановна, – ты здесь? Мы пришли. Потерпи немного.

Снизу донеслось поскуливание.

– Не плачь, Рыжуха! Мы тебя спасём! Кто у тебя был?

– Смотрите, – сказала Ольга, – как посечены осколками деревья на склоне холма.

На дороге со стороны дач показался автомобиль. Через несколько минут возле женщин остановился старенький «Москвич». На его крыше была плашмя привязана длинная деревянная лестница.

Из автомобиля вышел живописно одетый старик: на голове – бандана из камуфляжной ткани, джинсы с прорехами на коленях и свободная пёстрая рубаха. Ни дать ни взять бывший хиппи. Старик отвязал лестницу и подошёл к женщинам.

– Где собака? – спросил он.

Они указали ему на дыру в земле.

– Щас! – сказал старик, положил лестницу у ног, вытащил из нагрудного кармана рубахи небольшую трубку и раскурил её.

– Собака чья?

– Моя! – сказала Елена Ивановна.

– Большая?

– Не маленькая.

– Злая?

– Вряд ли. Она ещё подросток.

– Ты что, о своей собаке не знаешь, злая она или нет?

– Она со вчерашнего дня моя, – нашлась Елена Ивановна. – А откуда вы узнали про собаку?

– Ополченцы мимо дачи ехали, спросили, нет ли лестницы, чтобы вечером собаку достать из коллектора. Ну, я подумал: чего до вечера-то ждать? Ополченцы поедут назад, а собака-то – вот она!

– В каком смысле – вот она? – нахмурилась Елена Ивановна.

– А мне сторож нужен. Я не думал, что собака хозяйская.

– Хозяйская! – отвечала Елена Ивановна.

– У тебя же есть Чара, – тихо сказала Лариса.

– Будет две собаки! А деревцами вы яму пометили? – спросила Елена Ивановна.

– Не, – отвечал старик, – это ополченцы. Тут ведь вдоль дороги по обочине много таких ловушек.

– Так ведь и человек может в них провалиться в темноте, – ужаснулась Елена Ивановна.

– Может, – согласился старик. – Если кто не знает, то может.

– Вы лестницу установите, – сказала Елена Ивановна, – а я сама спущусь. Меня она не покусает.

Он докурил трубку, вытряхнул из неё пепел и сунул в карман.

– Отойди, хозяйка, – сказал он. – Это мужское дело. Не покусает.

Крякнув, он поднял лестницу и стал осторожно опускать её в коллектор. Установив её, он стал спускаться вниз. Через некоторое время показалась его рука с голубым пластмассовым ведёрком, полным воды. Женщины приняли его.

– Собака где? – крикнула Елена Ивановна в нетерпении.

Над краем бетонного кольца показалась голова старика.

– Не ори! – сказала голова. – Цела твоя собака! Щас!

И голова в бандане уплыла вниз.

Елена Ивановна стояла наготове. И вот наконец из бетонного колодца плавно показались голова старика и солнечная голова Рыжухи в крепкой его руке, державшей её за шиворот. Елена Ивановна подхватила собаку и поставила её на землю. Лапы были целы. Рыжуха отбежала от края коллектора, стояла и жмурилась. Видно было, что она в смятении и от прошедшей страшной ночи, и от солнечного света, и от большой компании людей, смотревших на неё.

– Метра три глубины, – сказал старик, выбравшись наружу. – Там почва мягкая, листья. Главное, ничего не сломала. Оклемается!

– Там внутри есть скобы? – спросила Елена Ивановна.

– Ни одной! Мать их, как делают коллекторы, что без лестницы не спустишься!

Вернулись мужчины с пустыми руками. На очистную станцию их не пустили: режимный объект и военное время.

Рыжуха сидела поодаль и ждала, сияя на солнце, как сгусток золота.

«Возродилась, – думала Елена Ивановна, глядя на собаку. – Не назвать ли мне тебя Персефона? Или Прозерпина. Нет, слишком длинно. Да и вычурно для собаки. Как же мне тебя наречь?»

Елена Ивановна поблагодарила старика. Мужчины покурили.

– Я бы вас подкинул до города, – сказал старик, устраивая и привязывая лестницу на крыше «Москвича», – да там воронки. Прям слалом будет.

– Спасибо, – отвечала Елена Ивановна. – Ничего, мы дойдём потихоньку. С нами ведь Рыжуха.

Прежде чем расстаться со стариком, Елена Ивановна спросила его:

– Не боитесь жить на даче? Вон что творится.

– А шо бояться, я в подвале сплю, – отвечал старик. – Там по такой жаре прохладненько. А шум мне не мешает.

Они шли по дороге к домам, вырастающим им навстречу. Говорят, что ещё тридцать лет назад здесь была степь. А теперь стоят девятиэтажные дома, и