Шрифт:
Закладка:
«Ладно, – решила женщина, – пройдёмся до второй посадки. До темноты ироды стрелять не станут. Может быть, не станут. А если станут, то придётся давать дёру».
И они отправились ко второй посадке, видневшейся в полукилометре. Слева степь стала полого подниматься, переходя в невысокие холмы. Собаки скакали по склонам, и женщина радовалась, что они набегаются и наиграются вволю. Она перевела взгляд на горизонт, за которым раздавалось глухое угрожающее ворчание. А когда посмотрела на склон, по которому только что прыгали собаки, то увидела, что собака одна. Второй не было. Рыжуха исчезла. Сначала женщина подумала, что собака отбежала. Но она не появлялась. Женщина призывно посвистела. Прибежала её собака Чара, и женщина взяла её на поводок.
– Чара, – спросила она, – где Рыжуха?
Чара знала, где Рыжуха, но сказать не могла. Она потянула хозяйку в сторону холма. Хозяйка шла за Чарой, и вдруг у самого подножия холма та остановилась. Хозяйка посмотрела, и у неё похолодело сердце. Чара стояла у края круглой дыры. Это был бетонный коллектор, края которого были утоплены в земле, так что получилось подобие воронки.
Женщина посвистела, и из-под земли послышалось слабое поскуливание. Видимо, бегая по склону холма, Рыжуха соскользнула в эту воронку и теперь была в ловушке на дне бетонного колодца. Женщина стояла, охваченная ужасом. Как глубок был этот колодец? Есть ли на дне вода? Не сломала ли Рыжуха лапы или рёбра?
Солнце коснулось края горизонта. Ворчание и громыхание за горизонтом усилились.
– Рыжуха, – позвала женщина, осторожно пытаясь заглянуть в яму. – Рыжуха, я здесь!
Ответом было жалобное поскуливание.
– Рыжуха, – сказала женщина. – Я не могу остаться с тобой на ночь. Утром я приду и вызволю тебя. Потерпи, пожалуйста! Сейчас я ничего не могу сделать. Солнце садится, и через полчаса станет темно. Прости меня, что тебе придётся здесь переночевать одной. Ничего не бойся, если будет грохотать. В этом смысле ты в безопасности. Жди меня!
И женщина с Чарой отправились к домам, видневшимся вдали. Всю дорогу назад женщина плакала, а Чара притихла и не требовала от хозяйки игр. Когда они достигли дороги, пролегавшей мимо этих домов, уже пала темнота и раздавались первые залпы украинских САУ.
Рыжуха лежала на дне бетонного колодца и ничего не понимала. Только что она весело играла с Чарой. Они бегали наперегонки по склону холма, и вдруг она заскользила вниз, вниз, вниз и провалилась под землю. Она упала, пролетев три метра, и приземлилась на рыхлую землю на дне. Пахло сыростью.
Рыжуха легла и прижалась боком к бетонной стенке. Она слышала, как кричала, свистела и что-то ей говорила хозяйка Чары. Тон был ласковый, успокоительный. А потом она осталась одна. Стало совсем темно, и Рыжуха начала плакать. Ей было страшно.
Через некоторое время над головой загромыхало. Рыжуха плотнее прижалась к стене, перестала плакать и только дрожала всем телом. Ей захотелось пить. Неподалёку упал снаряд. Удар был такой силы, что земля сотряслась. Струйки рыхлой почвы с шорохом посыпались сверху. И тогда Рыжуха завыла. Но её слышали только звёзды, равнодушно мерцающие над краем колодца.
Всю ночь гремело в вышине. Всю ночь снаряды падали и разрывались вдали и поблизости. И всю ночь Рыжуха выла не переставая. Когда кружок неба над её головой посветлел и исчезли звёзды, грохот прекратился. Но Рыжуха продолжала выть.
Ранним утром, когда ещё солнце не показалось на востоке, на запад по дороге мимо бетонного колодца проехал автобус. И остановился. Сквозь шум работающего двигателя люди различили собачий отчаянный вопль. Из автобуса вышли вооружённые люди в камуфляже.
Один из ополченцев нагнулся над краем колодца и позвал её:
– Эй, псина! Как же ты сюда попала?
Вой был ответом.
Ополченцы обсудили проблему. Кроме автоматов у них с собой ничего не было. Водитель достал пластмассовое голубое ведёрко из-под сиденья, налил воды, привязал верёвку. Ребята осторожно спустили ведёрко на дно. Потом разломили батон хлеба и побросали куски вниз.
– Заедем к тебе вечером, когда обратно поедем, – крикнул один из них вниз, – привезём лестницу. Вызволим. Не боись!
Ребята подняли два молодых деревца, лежавших неподалёку. Видно было, что деревца лишь недавно срезаны осколками снарядов. Два ополченца осторожно вставили их в жерло коллектора. К одной из веток они привязали яркий пластиковый пакет, чтобы он сразу бросался в глаза. Так они пометили эту яму, чтобы на обратном пути её легко было найти.
Ополченцы сели в автобус и уехали. Рыжуха чувствовала себя обманутой и покинутой всеми. Она очень хотела пить, но к воде не притронулась. Не притронулась она и к хлебу. Она хотела наверх, на солнышко, под свою скамейку. И она продолжала выть и плакать.
…Елена Ивановна, придя домой, вытерла слёзы и начала звонить во все службы города, отвечающие за спасение живых существ. Горячая линия не отвечала, МЧС – тоже. Ответила пожарная часть. Выслушав просьбу Елены Ивановны, дежурная ехидно спросила:
– А ещё вам котика с дерева не снять? – и бросила трубку.
За окном уже выло и грохотало, посвистывали снаряды, пролетая мимо в тёмном небе. Елена Ивановна принялась звонить друзьям. Друзья ответили, что придут спасать собаку, и Елена Ивановна, покормив Чару и кошек, легла в постель. Но сон не шёл. Она привыкла за этот год спать под канонаду, но её беспокоило состояние Рыжухи, сидящей в одиночестве и в темноте глубоко под землёй, а это было хуже канонады и заснуть не давало. Елена Ивановна представляла, как Рыжуха лежит на дне колодца, и её охватывал ужас, который испытывала собака. Это была ловушка, яма, колодец, из которого собака не могла выбраться самостоятельно. Это походило на погребение заживо, только без засыпания землёй. И главное, Рыжуха не знала, выберется она или нет. Сейчас её, должно быть, охватило жуткое чувство одиночества и сиротства. Это было невыносимо, и Елена Ивановна стонала сквозь зубы от бессилия, мысленно подгоняя время к рассвету. Очутиться под землёй казалось ей несчастьем, хуже которого и быть не может.
«У человека, – думала она, – как и у животного, есть инстинктивный страх оказаться ниже уровня земли. Недаром древние греки поместили Аид, царство мёртвых, под землю. Да, – сказала она себе, – однако земля не только поглощает,
