Шрифт:
Закладка:
Казалось бы, эти вопиющие сведения должны были стать предметом особого разбирательства в ходе суда над Сухомлиновым. Однако прокурор не счёл возможным включить их в обвинительный акт из-за недостоверности инсинуаций Андроникова. Дело Дюпердюссена было слишком неоднозначным.
Арман Дюпердюссен – это бельгийский предприниматель. С 1908 г. он строил в Лаоне (Франция) опытные самолёты по проектам Луи Бешеро. В 1911 г. основал акционерную компанию «Société des Aéroplanes Deperdussin», в 1912 году переименованную в «Société Provisoire des Aéroplanes Deperdussin». В 1913 г. на конкурсе, организованном русским военным министерством, изделие Дюпердюссена заняло 3-е место, уступив самолетам Сикорского С-10 и С-11, производимым Русско-Балтийским вагонным заводом. Однако это предприятие уже был загружено заказами на выпуск других машин («Илья Муромец» и «Фарман-22»), и к изготовлению С-10 и С-11 могло приступить не ранее 1914 года. Поэтому военное ведомство заказало не аэропланы Сикорского, а аналогичный самолет Дюпердюссена. Ведь его производство можно было начать немедленно. Причем в России (за что всегда ратовал Сухомлинов). На заводе Лебедева было построено 63 самолета данной конструкции.
Вдруг в 1913 г. Дюпердюссен был арестован по обвинению в мошенничестве. Активы его предприятия были выкуплены группой инвесторов во главе с авиатором Луи Блерио, которые сменили имя компании, однако оставили Луи Бешеро главным конструктором. К качеству работы Бешеро, таким образом, претензий не было. Неудивительно, что самолет Бешеро под маркой Дюпердюссена применялся на русском фронте до 1917 г., а на французском – до 1916 года. Кстати российский военный агент во Франции А. А. Игнатьев, описывая французские военные самолеты, в том числе «серебристый металлический» «Дюпердюссен», не сказал о нём ни одного худого слова [70, с. 511].
У этой истории есть ещё одна любопытная сторона. 2 декабря 1913 г. в письме из Петербурга в Париж Сухомлинов благодарил свою супругу «за указание относительно непригодности» «Дюпердюсcенов», успокаивая её, что «заказов не делали, и сейчас в Париже наши командированные должны в этом деле разобраться» [113, с. 265].
Как видим, голова Екатерины Викторовны в Париже была занята не только мыслями о нарядах. Кстати встречалась она во Франции и со Свирским. 11 января 1913 г. генерал писал супруге из Петербурга: «Н. Ф. Свирскому скажи, что я запрещаю ему играть. Чистое несчастье эта рулетка…» [113, с. 219].
Страсть к игре действительно оказалась губительна для этого талантливого человека. Художник-декоратор Николай Федорович Свирский (1851 – 1915) в своё время получил известность как владелец мебельной, каретной и столярной фабрики в Санкт-Петербурге, поставщик Двора его императорского величества. Ему доверяли изготовлять обстановку для Зимнего дворца и императорской яхты «Полярная звезда». Но рулетка его разорила, и с 1911 гг. Свирский находился на службе в технической конторе Н. И. Метальникова (1870–1939).
В своё время этот помещик Симбирской губернии, агроном-селекционер и сыровар, активно занимался политической деятельностью. Метальников состоял в нелегальных оппозиционных организациях – Союзе освобождения и Союзе земцев-конституционалистов. В 1905 г. он – один из создателей симбирского комитета партии кадетов. В 1906 г. Метальников избирался депутатом I Государственной думы, подписал воззвание протеста против её роспуска. За это был осуждён и лишился избирательных прав. После этого занялся предпринимательской деятельностью.
Скорее всего, Метальников взял к себе Свирского именно из-за его близких отношений с военным министром. Иначе, зачем ему было нужно принимать в свою техническую контору разорившегося мебельного фабриканта, да ещё склонного к игре на рулетке? Но Свирский в качестве «доброго старого знакомого» бывал у Сухомлинова с момента переезда того в Петербург [132, л. 36]. Поэтому оказался для Метальникова очень ценным приобретением.
Как написано в докладе комиссии генерала Петрова, расследовавшей деятельность Сухомлинова, при помощи Свирского, «имевшего личные сношения с Сухомлиновым», Метальникову удалось получить крупный заказ на прожекторы. Он быстро развернул своё дело, учредив акционерное общество «Промет» [56, с. 337]. (Одноименный завод был основан в 1911 году). Сухомлинов, якобы, тоже в накладе не остался. В подготовительных материалах Андроникова есть запись «150 тысяч рублей за прожектора для армии с завода Промет. Директор Метельников» [40, л. 24].
Правда в распространявшихся Андрониковым пасквилях эта цифра не фигурировала. На процессе Сухомлинова соответствующего обвинения бывшему министру тоже не предъявлялось. Зато в обвинительный акт был включен другой эпизод со Свирским и «Прометом». Речь шла о том, что 18 октября 1914 г. в Главное артиллерийское управление поступило предложение от акционерного общества «Промет» о желании изготовить миллион дистанционных трубок для пушек. За этот же контракт боролся частный завод Барановского. Однако заказ был дан заводу «Про-мет», «потому что этого желал военный министр генерал Сухомлинов», проявивший «особо благожелательное отношение» к интересам этой компании, хотя она к выполнению договора с казной оказалась не готова, поставив (и то с опозданием) только 96 тысяч трубок вместо миллиона [99, с. 387–389].
При посредничестве того же Свирского, утверждалось в докладе комиссии, расследовавшей деятельность Сухомлинова, Метальников, получил контракт на поставку военному ведомству автомобилей американской фирмы «Уайт и Паккард» [56, с. 337].
В 1913 г. имел место ещё один коррупционный эпизод, связанный со Свирским. Его сын Георгий 6 мая 1913 г. подал военному министру заявление с просьбой поручить изготовление двенадцатидюймовых снарядов металлическому заводу Поля Жиро, представителем которого он являлся. Благодаря лоббистской деятельности Сухомлинова такой заказ предприятием был получен [99, с. 375–378].
В пасквилях 1915 г., рассказывая о лихоимстве Сухомлинова, Андроников, наряду со Свирском называет несколько новых имён. В частности упоминается инженер П. И. Балинский. Якобы благодаря его контактам с военным министром британский оружейный гигант «Максим Виккерс» в июне 1913 г. «получил огромный заказ, и Сухомлинов положил в карман пятьдесят тысяч рублей, после чего супружество Сухомлиновых отправилось немедленно в курорт Киссинген, куда была привезена нитка жемчуга за двадцать тысяч рублей, ювелиром Маршаком из Киева» [61, с. 176].
Согласно Андроникову Сухомлинов брал взятки и на Русско-Балтийском заводе, продвигая самолеты «Илья Муромец». В пасквиле упоминается также «странный заказ трех тысяч автомобилей через банкира Нелькена», причем о том, чтобы контракт «сдать Нелькену» будто-бы было написано «рукой Сухомлинова» [126, л. 1–1об.].
Итак, заслуженный генерал, «достойный сын своего Отечества», чтобы удовлетворить прихоти молодой жены «продаёт свою совесть честного человека». «Если бы, по крайней мере, эта женщина была бы благодарна своему мужу за то, что он губит для нее свою солдатскую честь», – сокрушённо продолжает Андроников: «Но нет, она ему не верна». Далее перо обиженного князя рисует Екатерину Сухомлинову настоящим чудовищем. Она «не верит ни в Бога, ни в черта». «Она отдает себя Булацелю, адъютанту министра, потом Бутовичу, кузену своего первого мужа. Красивому самцу, уволенному из
