Бросив гордый взгляд на подруг, Н а с и б а  выходит.

Ну-с, что новенького, девушки?

В е р а. Экзамены у нас скоро.

Н а з и р а. А Насиба уезжает — тоже новость.

М а р а с у л ь. Я вас серьезно спрашиваю.

В е р а. Нас послала комсомольская организация.

Н а з и р а. Почему вы увозите Насибу?

М а р а с у л ь. Ей необходимо на курорт. Я отнес справку в школу.

Н а з и р а. Разве Насиба больна?

М а р а с у л ь. У нее миокардиодистрофия.

В е р а. Это серьезная болезнь?

М а р а с у л ь. Болезнь с таким названием не может быть легкой.

Н а з и р а. А в чем она заключается?

М а р а с у л ь. Это очень коварная штука. Вначале человек почти ничего не чувствует… Не говорите с Насибой. Она не знает о своем недуге.

Появляется  Н а с и б а. В руках у нее пачка денег. Торжествующе поглядев на подруг, она с удовольствием пересчитывает их и отдает мужу.

Н а с и б а. Вот.

М а р а с у л ь. Спасибо. Цель поездки — лечение. Цель лечения — вернуться к учению. Так и передайте в школе. Насиба сдаст все экзамены на пятерки. Осенью. Я даю это обещание вашему комсомольскому коллективу от имени нашего семейного коллектива. Я скоро вернусь. (Девушкам.) Не прощаюсь.

Н а з и р а. Мы сейчас уходим.

Н а с и б а. А провожать нас?

В е р а. Мы придем на вокзал.

Н а з и р а. Может быть.

М а р а с у л ь. Так я вас подвезу.

Н а с и б а (жеманно ласкаясь). Марасуль-ака, можно я немножечко посижу за рулем. Ну чуть-чуть…

М а р а с у л ь (девушкам). Вот видите, чему у меня Насиба учится. (Насибе.) Ну хорошо. Только до большой улицы.

Все уходят. Шум мотора, гудок машины, гоготание гусей. Звонит телефон. Появляется  Ф а т и м а  с ведром в руках.

Ф а т и м а (снимает трубку). Слушаю… Нет его дома. А вы кто будете? А-а. В каком же магазине вы директором, сын мой? В школе? А-а… Да, уезжают… Что?.. Ай-яй-яй, а еще ученый человек! Насиба, слава аллаху, свободна. Что хочет, то и делает.

На улице гогочут гуси.

Некогда мне с вами разговаривать. (Кладет трубку, спешит к калитке.) Вот я тебя! (Замахивается палкой и едва не ударяет входящую в калитку Хуморхон.)

Х у м о р х о н. Ой! Что вы, тетушка?

Ф а т и м а. Спасения от этого. Аскада нет. За гусями гоняется. Норовит верхом сесть. Чтоб тебе на ежа усесться, проклятый!

Х у м о р х о н. Можно позвонить? Мой бестолковый муж не может приказать как следует — вот и чинят наш телефон кое-как. Опять испортился.

Ф а т и м а. Можно, можно. Позвони. (Уходит в дом.)

Х у м о р х о н (по телефону). Двадцать четыре семьдесят четыре… Привет. Это я… Как кто? Хуморхон! Мой у себя? Ах, нет его? Спасибо… Двадцать три восемьдесят девять… Говорит жена Заргарова. Ушел? Куда ушел?.. Не сказал?.. Спасибо. (Резко опускает трубку на рычаг.)

Вбегает  Н а с и б а.

Н а с и б а (дурачась). Ду-ду-ду! Е-ду! Радиатор, карбюратор, аккумулятор! Здравствуйте, Хуморхон-апа.

Голос Фатимы: «Невестушка, пора корову доить, а мне помолиться время».

Н а с и б а  вприпрыжку убегает с ведром. Хуморхон идет к калитке, звонит телефон. Появляется  Ф а т и м а, снимает трубку.

Ф а т и м а. Слушаю… Сейчас, сейчас. (К Хуморхон.) Ваш муж. (Расстилает молитвенный коврик, начинает молиться.)

Х у м о р х о н (по телефону). Ахаджан-ака, где вас носит? По всем телефонам звонила… Что-о?.. Как это — нет! Когда все знают, что я на курорт еду. Не смейте без путевки и домой приходить!.. И слышать не хочу. (В сердцах кладет трубку. Уходит.)

Фатима молится. Слышен гудок машины, входит  М а р а с у л ь. В руках у него сверток. Заметив молящуюся мать, Марасуль на цыпочках идет в дом.

Ф а т и м а (склонясь в земном поклоне). Постой.

Марасуль останавливается. Не меняя позы, Фатима ведет с ним разговор, продолжая бить поклоны и шептать молитвы.

Постой, говорю. Что это?

М а р а с у л ь. Китайский халат.

Ф а т и м а. Покажи.

Марасуль разворачивает сверток.

Учился, учился, а ума не набрался. Зачем тебе эти тряпки?

М а р а с у л ь. Я…

Ф а т и м а. Молчи! (Шепчет молитвы.) Говори.

М а р а с у л ь. Я хотел порадовать вашу невестку.

Ф а т и м а. Эх ты. Мою невестку надо радовать золотом. (Проводит руками по лицу, заканчивая молитву.) Браслеты, кольца, часы… Ей радость — мне покой… Золото, что солнце — и черный день озарит.

М а р а с у л ь. Но ведь его не примут обратно… Молодые женщины любят такие вещи… Вот и Хуморхон…

Ф а т и м а. Хуморхон? Ей и сбудем. Да не вздумай говорить настоящую цену. Хоть десятку наживи… Из школы звонили.

М а р а с у л ь. Что?

Ф а т и м а. Все то же.

М а р а с у л ь. Не нажить бы беды…

Ф а т и м а. Эх ты, тряпка. Свободная она женщина? Свободная. Хочет — учится, хочет — на базаре торгует; так всем и говори. Не для того я тебя женила, чтобы на невестку работать. Пора ей за хозяйство браться, и ученость тут ни к чему. Я без учености, слава аллаху, прожила и сына в люди вывела.

М а р а с у л ь (раздумывая). Чего уж и говорить. Верно… с одной стороны. А с другой — школа, комсомол…

Ф а т и м а. Проездите вы месяца два, никак не меньше, а за два месяца много в арыке воды утечет, все забудется!

Входит  Н а с и б а.

Н а с и б а. Мама, куда девать молоко?

Ф а т и м а. Сама им займусь. (Уходит.)

Н а с и б а (Марасулю). Купили, да? Покажите.

М а р а с у л ь (протягивая ей халат). Но… мне не особенно нравится.

Н а с и б а. Сейчас надену, примерю, да?

М а р а с у л ь.