— Повстанцы, — Арсалан поморщился. — Tza hasulesh!.. Ничего, что я всё место занял?

Он за разговором успел забраться под горячий распылитель и стоял теперь там, блаженно щурясь, а его дымящаяся кожа из светло-оранжевой постепенно становилась багровой. Гедимин качнул головой.

— Нравится — стой. У нас венерианцы всегда так купались. Иногда ещё жгли шлак.

Арсалан обрадованно ухмыльнулся.

— Тут мало венерианцев, а то мы собрались бы… «У вас» — это где? Ты откуда?

— Местный. Жил тут до войны, — ответил Гедимин. — Тебя вот не помню.

— Я из Чабонга, — Арсалан махнул рукой, окатив сармата горячими брызгами. — Там тоже бывало весело… Эй!

Вода из распылителя перестала литься. Снаружи в полупрозрачную капсулу заглянул сердитый сармат в мокрой одежде.

— Ты представляешь, какая это нагрузка на нагреватели? — спросил он. — Остывай и выбирайся! Кто, кстати, разрешил вертеть тут вензеля из защитного поля?

— Что, у вас и это запрещено? — Гедимин угрюмо сощурился на него, но филк только фыркнул.

— Ты! Ну, я так и знал. С тех пор, как тебя увидел в дверях… Задержись на выходе, есть разговор.

«Не везёт мне с комендантами,» — думал Гедимин, забираясь обратно в скафандр. Арсалан уже оделся и ушёл, жестом пообещав подождать сармата у барака. Гедимин кивнул, но насторожился.

Аккуш выждал, пока сармат войдёт в комендантскую, аккуратно прикрыл дверь и повернулся к нему.

— На проходной тебя искала макака, — сказал он, и Гедимин изумлённо мигнул — он ждал, что разговор пойдёт о перегруженных нагревателях и несанкционированном купании. — Валентин Хейз, носит униформу космофлота. Спрашивал некоего Джеда — «огромный амбал, лицо в шрамах, всегда в скафандре». Что у тебя с лицом?

Гедимин поморщился. «Хейз,» — под рёбрами снова заныло, и он прижал к груди ладонь. «На кой я ему?»

— Ему сказали, где я? — спросил он.

— Нет. Но могут, если хочешь, — пожал плечами Аккуш. — Свои данные он оставил. Надо — забери на проходной.

Гедимин качнул головой.

— Пусть идёт… обратно в космофлот, — пробормотал он. Ему было не по себе.

— Ты чего такой? Из-за душа? — спросил, взглянув ему в глаза, встревоженный Арсалан. Он отделился от стены, едва Гедимин вышел из барака, и, похоже, собирался идти с ним дальше. Сармат досадливо сощурился — теперь нечего было и думать о незаметном проникновении на какую-нибудь подстанцию или раскопках в утилизаторе.

— Ничего, — отозвался он. — Про нагреватели — чушь, это штатная нагрузка… Тут, говорят, есть полоса препятствий. Это далеко?

…Полосу построили из обломков, собранных по ангарам и баракам, — деформированных балок, треснувших и кое-как сваренных плит, обрывков тросов, коротких обрезков труб, почему-то не отправленных на утилизацию… Хаотичное сооружение протянулось вдоль бараков на полсотни метров. За ним, со стороны складов, что-то вспыхивало и гасло, и, судя по цвету вспышек, там стреляли из омикрон-бластеров. «Запрет на оружие,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Очень строго соблюдается.»

— Ну вот, — Арсалан кивком указал на ближайшую часть сооружения, в которой копошились филки. — Можно идти где угодно. Понизу проще, а я обычно…

Гедимин, не дослушав, тронул пальцами наклонную стену и взлетел на верхний гребень. Поставленная на ребро плита, как ни странно, выдержала. Сармат не стал долго её испытывать — спрыгнул на глыбу, уложенную на округлые балки, и вместе с ней прокатился до узкого лаза. Втискиваться туда не хотелось, но со следующего гребня свисали тросы, достаточно крепкие, чтобы выдержать сармата, и через пару секунд он уже стоял на пересечении прочных балок на самом верху и выглядывал, куда можно спрыгнуть.

— Эй! — донеслось снизу — из ближайшего лаза выбрался Арсалан, отряхиваясь от хлопьев краски. — А ты как… По тросам⁈ Они же не выдержат…

Гедимин, пожав плечами, подобрал смотанный трос и бросил венерианцу. Можно было спуститься, опираясь на скобы в стене, и по наклонной балке соскользнуть на нижний ярус, но сармат, на время забыв о тренировке, неотрывно смотрел на север. Там действительно стреляли из бластеров — четверо в чёрных скафандрах собрались у щита с нарисованной мишенью, прикрыв его с боков и сверху защитным полем. «Ликвидаторы,» — Гедимин рассматривал их оружие — не то, маломощное, что они держали в руках, а настоящее, прикреплённое к броне. «Два реактивных огнемёта, плазмомёт и… а, узнал. „Самовар“, как сказал бы Бьорк. Стреляет газовыми гранатами. И ещё бластеры… Куда смотрят „макаки“?»

— А ты шустрый, — выдохнул Арсалан, взобравшись вслед за Гедимином на гребень. — А по виду не скажешь. А как отсюда?

Сармат молча прыгнул вниз, на лету хватаясь за скобы, и, замедлив падение, положил ладони на наклонную балку. Ещё пару метров его протащило вниз, и он, разжав руки, упал в «подвал».

Выбрался наружу он через десять секунд, извалявшись в пыли и хлопьях облезающей краски. В незнакомом туннеле ползти было неудобно, а повороты хотелось спрямить, прорезав в трубе дыру. Постепенно он сворачивал к северу — и вылез, наконец, подтянувшись на паре свисающих тросов, в пяти шагах от компании ликвидаторов. Они, на время прекратив стрельбу, рассматривали дымящиеся пробоины в мишени. Те располагались далеко от центра, но рядом друг с другом, — кто-то стрелял кучно, но не очень метко.

— В дыре не промахнёшься, — угрюмо сказал один из них, убирая в кобуру бластер. — А вот скорость нужна.

— Наверху тебе скорость не поможет, — качнул головой другой. — Давай дальше, до результата. Огнемёт сними, пусть лежит. Явно же мешает.

— А в бою его что, на тачке возить? — фыркнул первый, нехотя снимая массивный ствол и сумку с зарядами и укладывая их на землю — чуть ли не на ногу неподвижно стоящему Гедимину. — Всё равно сначала зачищать… Хэ-э! Ты откуда взялся⁈

Он, резко выпрямившись, уставился на Гедимина. Остальные ликвидаторы развернулись к нему, ближайший растерянно мигнул.

— Смотрю, — смутившись, буркнул сармат — он