что никакого особого отношения к тебе нет, – пожав плечами, она похлопала меня по плечу с улыбкой. – Это же насколько надо презирать человека, чтобы покупать ему одежду. Явно ведь, не твое «домашнее». Не по карману. Что за говнюк!

– Николай Александрович действовал исключительно в интересах компании, – отрапортовала я, хотя внутри меня что-то кольнуло. – Мне надо выглядеть презентабельно для общения с клиентами.

– Это правда-правда. Только он тебя носом ткнул в то, какая ты у нас неимущая, неряшливая и невзрачная. У меня вот ума молчать хватало, а у Соболева нет. Оно-то и понятно – царь! – поцокав языком, женщина попыталась меня обнять, но я отшатнулась в сторону. – Не переживай, детка. Я тебя больше не оставлю одну на растерзание этому…

– Кому, Ольга?

Испуганно развернувшись, я увидела Соболева на самом верху лестницы. Его руки были спрятаны в карманах брюк, а лицо перекосило от злости. Я бы даже назвала это животным оскалом, пугающим до икоты.

– Ну, – потребовал он, – я слушаю.

– Да я так, – весело махнула Ольга, поспешив вниз, – Вике сериал пересказывала. Вам не интересно будет.

Под гнетом босса я спокойно поднялась наверх, с трудом протиснувшись мимо него, не коснувшись. А он словно ждал от меня чего-то.

– Больше никаких «сериалов». Здесь у нас работают, – вслед прозвучало мне, но я промолчала.

Зато активизировалась Ольга:

– Конечно-конечно, Николай Александрович!

Захлопнув дверь собственного кабинета, я повалилась на нее с закрытыми глазами, переваривая все, что успело произойти за небольшой период времени. В чем-то Оля была права: я была слишком гордой, чтобы принять подачку начальника без оскорблений. И все же я давила в себе эти чувства, пока Оля их не всколыхнула.

Ручка в кабинет прогнулась, но дверь не открылась из-за моего веса. Я услышала тяжелое уставшее дыхание по ту сторону. Затем Соболев прочистил горло, совсем иначе, отстранённо, приказав:

– Прошу вас приступить к своим обязанностям, Виктория. И пригласите ко мне менеджеров по списку.

Глава 8

Николай Александрович действовал на меня неважно… Ибо как еще объяснить, что я не испытала ни малейшего сожаления от увольнения сотрудников? Слезы и жалобы их мне были неважны. Сердечко так и не ойкнуло. Нет, я, конечно, всячески их успокаивала и такси до дома вызывала. Но не искреннее, чисто под страхом увольнения.

Возможно, все дело было в том, что эти самые сотрудники, перед тем, как войти в кабинет к Соболеву, отпускали в мой адрес очень нелицеприятные комментарии.

– Мы-то тут все думали, что ты просто «шпионка», – услышала я саркастичный смешок от Феди, которого уволили первым. – А ты, оказывается, у начальника под столом не только бумажки перебираешь.

Когда Федя выходил от Соболева – рыдал навзрыд. Горько, наверное, когда тебя лишают зарплаты в двести тысяч.

– Что же ты там такого делала, Викуся, – ехидно пропищала менеджер Кристина, пока я провожала ее в кабинет. Злоба и презрение с нее так и искрило, – что наш овощ-овен тебя вознаградил сумочкой «Шанель»? Ты научи что ли…

Я даже дверку в кабинет для Кристины приоткрыла, помогая ей быстрее переместиться в грозные владения Николая Александровича. Бонус заключался в том, что сотрудники офиса искренне верили, что приглашают их за повышением. Типа как азиатам контракт «впарили», можно и гульнуть. Одно удовольствие было видеть их полные разочарования глаза при выходе из офиса.

– Не расстраивайся, Вика! Подумаешь, сосешь у босса… Тоже мне, новости! – «приободрил» меня начальник отдела финансов Петр Аркадьевич, когда я его провожала к Соболеву. – Как меня наш овен повысит, я был бы не прочь воспользоваться твоей преданностью, так сказать, работе. Ты за меня держись, далеко пойдем!

Как прозаично… Та самое ручка, на которой было обручальное кольцо – свидетельство счастливого двадцатилетнего брака – упала мне на задницу и больно сжала. В ужасе я закричала, пот выступил на висках, а дыхание сбилось от страха.

Дверь Соболев распахнул сам, выглядывая из кабинета:

– Быстрее!

Усмехнувшись, размашистой походкой Петр Аркадьевич поплыл за «повышением», а вышел злой и недовольный. Лишь плюнул мне вслед:

– Шлюха подзаборная! Только и можешь, что тра…

– С самыми отвратительными рекомендациями! – перебил монолог уволенного мой начальник, опираясь локтем в проход. При этом взгляд его был угрожающе пугающим, способным убивать. – Так что даже не пытайтесь искать работу, Семенов. Я прослежу, чтобы вы остались с любимой женой на пенсии.

«Все слышал?», – недоумевала я, испуганно разглядывая Соболева. Он же, как всегда, был непроницаемой скалой. Лишь лениво мазнул взглядом по часам и выдохнул:

– Сколько еще?

– Один человек, – мило улыбнулась я, в тайне предвкушая самое грандиозное увольнение. – Наш бухгалтер Олечка.

Ольга, в отличии от других жертв террора Николая Александровича, меня «комплиментами» не усыпала, а молчала. Грызла губы, ковыряла маникюр и тяжело дышала. Но молчала. Что, к слову, было совершенно на нее не похоже!

Странности продолжились, когда бухгалтер вышла из кабинета спокойной и расслабленной. А я уже приготовила для нее пачку салфеток и стул, ибо наша дама любила громкие публичные концерты.

– Не хочешь вместе пообедать, Викусь? – мило спросила она у меня, сверкая ясным взглядом.

Роняя челюсть до пола, я не сразу сообразила ответ. Отряхнулась и выдавила:

– Нет, работа ждет.

– Ну, – махнула рукой та, – в другой раз тогда.

И пританцовывая убежала вниз. И это при том, что уволенные, так уж вышло, «сбегали» через парковку сразу к машине. Соболев говорил всем одну и ту же фразу: «Ваши вещи доставят сразу домой!». Это помогало избежать не только дополнительных сплетен, но и порчи имущества сгоряча и кражи.

Нерешительно заглянув в кабинет к Николаю Александровичу, я постучала для проформы, хотя двери были распахнуты. Он как раз паковал рабочий кейс для первого делового обеда.

– Простите, – вкрадчиво начала я, – вы Олю уволили?

– Нет, – холодно и отстраненно мужчина бросил на меня недоуменный взгляд. – С чего ты это взяла?

– Но… – «это ведь очевидно!», – хотела было дополнить я, но вовремя остановилась. Ведь спором точно не расположишь Соболева к себе. Поэтому сохранила спокойствие. – Тогда повысили?

И снова он даже бровью не повел, мотнув головой:

– Нет, Вика. Не повысил. Она и так у нас главная по теме бухгалтерии.

Внутри меня тлело любопытство, кошки скребли на душе. Голова начинала болеть от попыток догадаться: «Что же он там такого ей наобещал, что Оленька наша счастливая вышла?».

Плюнув на нормы приличия, я все-таки не сдержалась:

– А что же тогда!

Подхватив со стола кейс, мужчина прошел ко мне. Замерев в полуметре, он вздернул бровь и улыбнулся.

– Жил один дед, Виктория…

– Какой «дед»… – перебила