Так и было… А еще стыда и жалости к себе.

Не давая себе возможности передумать, я вломилась в мужской туалет со слезами на глазах, по инерции прихлопнув за собой дверку. В глухих надрывных рыданиях повалившись на каменный столик с шестью раковинами в ряд, я, на всякий случай, с прищуром заглянула в зеркало. Пытаясь понять: «Есть ли смысл в этом шоу? Может, Баринов ушел давно через другую дверку, и я тут одна!».

И тут меня пронзил ужас! Вместо одного Баринова, в ряд у писсуаров стояли пять мужчин. При виде меня, они все синхронно повернулись, держа в руках то самое!

«Почему я забыла про писсуары? Думала, все в кабинках!», – застонала я на этот раз еще громче. Хотелось верить, Лиза так же оконфузилась, как и я, а не намеренно подставила меня.

– Что с вами, девушка? – заговорил со мной один из тех ошарашенных, что продолжал стоять, как в копанный и держать в руках свое хозяйство.

Стоит ли говорить, что несмотря на замыленный слезами взгляд, я все прекрасно рассмотрела? Удивительно, как поздно началось мое половое воспитание…

Состроив из себя полную идиотку, приложила палец к виску и натянула глаз:

– А что, это не женский?

– Он в другом конце коридора! Что за наглость! – ожидаемо взорвался один из мужчин, размашисто застегивая ширинку и буквально убегая прочь. За ним следом отправились еще двое.

«Осталось только два, – обрадовалась я. – Кто из них Баринов!».

Я намеренно упала лицом на ладони, давая время мужчинам привести себя в порядок. С трудом делая вид, что совершенно ничего такого-этакого не заметила.

– Милая, – ладонь упала мне на плечо, – тебе чем-то помочь?

«Интересно, – брезгливо фыркнула я про себя, – этот незнакомец руки помыл? Я-то видела, что он ими делал пять минут назад!».

– Идите, молодой человек, – наконец-то я услышала голос Баринова. С той стороны, где журчала вода. Мужчина был настолько уверенным в себе и непоколебимым, что решил преспокойно помыть руки. Он, в отличие от других, не убегал. – Я сам поговорю с Викторией.

Поняв, видимо, что это мой знакомый, мужчина с грязными руками перестал лапать мой дорогущий костюм и ушел. Мы остались с Бариновым наедине.

С трудом скрывая равнодушие за показательной вежливостью, мужчина нехотя сквозь зубы выдохнул:

– Ну. Что там у вас произошло?

«Он проявит к тебе дежурный интерес, не более. Ты должна зацепить его!», – говорила Лиза.

– Все дело в моем начальнике, – начала с козырей я, потому что моя жертва уже поглядывала на дверь. – Он сделал кое-что ужасное!

Бросив краткий взгляд на Баринова, я едва довольно не взвизгнула. В его чёрствых глазах появился явный коммерческий интерес.

– Правда? – елейно протянул он, с трудом скрывая нетерпеливость. – Можете мне доверить свою проблему. Я, как близкий друг вашего начальника, смогу помочь с ее решением.

«Близкий друг, ах-ха!», – подметила я про себя, но внешне себя не сдала. Поудобнее устроившись на каменной столешнице, решила изображать полную идиотку. Так рекомендовала Лиза. Мол, тогда образ будет более достоверный и доверительный.

– Началось все довольно-таки давно, буквально с момента моей работы на Соболева. В офисе говорили, что раньше он был другим: ответственным и серьезным работником. Я же его узнала совершенно с другой стороны, – Баринов монотонно кивал. Мол, ближе к сути. И я действительно пыталась быстрее закончить цирк, в который ввязалась. Ибо в моих словах не было и капли правды, и Баринову не составило бы труда об этом узнать. Но Лиза заверила меня, что у ее начальника достаточно своих проблем, чтобы лезть в чужие. – В общем, сейчас в компании все плохо. Она на грани разорения. Сейчас мне позвонили и по секрету сказали, что Николай Александрович подписал мое заявление на увольнение задним числом.

– На Соболева это не похоже, – даже растерялся Баринов, разводя руками. – Он всегда был дотошный до тошноты. Как он смог компанию запустить?

– Не мое это дело… Да и слухи все… – замешкалась я, опуская взгляд. Как и говорила Лиза, Баринов слухи любил и стал еще более заинтересованным. Буквально впился в меня требовательным взглядом и даже шаг вперед сделал. Махнув рукой, я сдалась: – Какая уже разница, правда? Я ведь и так уже почти уволена…

– Именно, Виктория! – подначивал меня Баринов, давая мне возможность подсечь добычу.

– Говорят, – страдальческим тоном произнесла я, – что когда-то давно наш начальник не поделил со своим лучшим другом девушку. Он был действительно серьезно по отношению к ней настроен. Любил, говорят, со всей душой. Но она оказалась той еще шлю… Ветреной! Со всеми подряд, направо и налево…

Глаза Баринова расширились, голос осип:

– Правда, что ли?

– Говорят… – напомнила ему я, как бы снимая с себя тяжесть ответственности за собственные слова. Баринов задумался, глядя в пустоту стены, а я продолжила. – В общем, что-то в Соболеве надломилось настолько, что он даже работать нормально не может. Говорят, что пока не получит прощение друга, то не сможет дальше двигаться.

Баринов нахмурился, верил моим словам не до конца:

– Мне кажется, вы драматизируете. По Коле не скажешь, что он…

– Потому что он – настоящий мужчина! Держит все эмоции в себе, – перебила я того, мечтательно положа руку на сердце. – А внутри ему плохо, что подвел друга. Один из менеджеров мне нашептала, мол он этому другу самые лучшие условия для взаимного сотрудничества придумал. Якобы, в качестве извинений. Но он не в какую. Знали бы вы, как это плохо влияет на работу всего офиса! Тысячи людей останутся без работы! А у нас, между прочим, семь беременных в отделе и около пяти с грудными детьми!

Эмоции на лице Баринова были настолько невзрачными, что я совершенно не могла уловить: верит он мне или разводит. Наконец, он хитро изрек:

– Я видел Николая с этой Кристиной буквально пару месяцев назад. Так что вы явно что-то не так поняли, Виктория. Сплетникам свойственно преувеличивать проблему.

«Этого в плане не было!», – ужаснулась я. Ведь Лиза просила донести главное: мол Соболев сдается, признает величество Баринова и извиняется. Это потешит эго ее начальника, и он снизойдет до сотрудничества с Соболев. В качестве благотворительности, естественно! Чисто бедным сотрудникам помочь и сохранить место.

Но план трещал по швам! Пришлось импровизировать.

– Да-да, – я закивала со скорбным видом. – Она ведь обманывала его, что беременна, многие месяцы. Наш начальник ее принял, а потом вскрылась правда.

– Беременна от другого? – Баринов свел брови на переносице.

– Вообще не беременна, – пожала плечами я. – Просто полюбила пельмени.

Тяжело вздохнув, Баринов потер переносицу. Выглядел