– Мне бы кофе… – сонная и растерянная, после душа я тут же отправилась на поиски кухни. С непривычки в огромном доме это оказалось сделать не просто.

Кофемашина тоже была странная: без кнопок, встроенная в кухонный гарнитур. Покрутившись вокруг нее, я решила не рисковать и выбрала простой и понятный холодильник. Внутри ждал сюрприз: абсолютно вся еда была расфасована по герметичным контейнерам. Буквально все! Включая даже нарезку сыра и колбасы… Да чего уж далеко ходить: виноград был отделен от веточки и рассортирован.

– Че-е-ерт… – против воли вырвалось с моих губ, сразу после ошарашенного вздоха. – Да он ведь точно психопат!

Отряхнувшись, я обернулась по сторонам в панике. Наверняка, в богатом доме были камеры на каждом шагу. «Возможно, – испугалась я, – он смотрит на тебя прямо сейчас!».

– Извините… – протянула я смущенно в одну из обнаруженных камер. – Это я героя книги вспомнила…

Чувствуя себя полной идиоткой, достала простые и понятные яйца, решив соорудить обычный омлет. Но победа над плитой «умного дома» приободрила и включила внутреннюю кухарку. Не понимая, как это вышло, я соорудила шакшуку.

Босс по-прежнему не показался, а есть одной в чужом доме было бы неприлично. Голод поджимал, чтобы как-то унять его я решила приготовить что-то еще. На этот раз «жертвой» стал творог и превратился в ленивое хачапури на сковородке.

– Мне вот интересно, – звонкий стальной голос за спиной заставил выронить грязную сковороду прямо в раковину и отскочить назад с истошным воплем, – если бы я еще полчаса не выходил, ты бы еще десять блюд приготовила?

Задыхаясь от ужаса, положа руку на сердце, я с трудом произнесла:

– Их только два.

– Немало. Больше, чем обычно на этой кухне, – пожал плечами начальник, закрывая кран хлещущей вовсю воды. – Экономить надо, милая. Представляешь, сколько сейчас намотало!

«Это ведь ты виноват!», – чертыхнулась про себя, внешне будучи совершенно спокойной:

– По вам заметно, что вы экономный, – обведя пальцем дом, я увидела, как Соболев поджал губы и свел брови на переносице. – А почему вы не выходили?

– Смотрел, как ты разговариваешь с камерой. Увы, звука на них нет. По губам читать я не умею… Так что мое любопытство в самом разгаре, – все так же равнодушно пожал плечами Николай Александрович, пока я всем своим видом пыталась передать свое возмущение. «Разве можно подглядывать!», – кричала я безмолвно. А тот закатил глаза. – Брось, Вика. Ты серьезно думала, что я приведу домой почти незнакомую девушку и даже не буду за ней следить?

– Не думала, – честно ответив, я развернулась к столу, где уже было накрыто на двоих. – Но все равно обидно, когда тебе не доверяют.

Он ничего не ответил. Дождался, пока я повернусь и демонстративно вытянутым пальчиком нажал сенсорную кнопку на кофе машине. Одну из сорока! С таким видом, словно это было очевидно.

– Она единственная, на которой ничего не написано, – с трудом сдерживая злость, отчеканила я.

– Вот именно, Виктория, – изображая пальцами салют, Соболев поиграл бровями. – Все в этом мире магия для тех, кто не обладает элементарной логикой.

Его слова меня не задели совершенно, потому что поразило другое. В моменте Соболев был другим. Живым и веселым, словно совсем другой человек. Его губы улыбались, на щеках оказались морщинки. Глаза блестели, а брови были непривычно высоко.

Он был безумно красив, когда веселый. Но, самое страшное, еще более красив, когда злой.

– Угощайтесь, Николай Александрович, – резко опустив взгляд, сбивчиво пробормотала я. – Считайте это моей платой за ваше доброе сердце.

– Мое сердце совсем не доброе, – почему-то произнес он, доставая со стола одну кружку и делая лишь один латте с карамелью. – Не надо обольщаться.

Ковыряясь в тарелке, я совсем не ожидала, что спустя секунду свежей латте перекочует ко мне, а Соболев станет пить обычную воду. К слову, доел он все до последней крошки. Что самое приятное: ничего не доставал из холодильника из чужой готовой еды.

И когда я, довольная до глубины души, уже раскладывала посуду в посудомойке, он вдруг меня ошарашил вопросом:

– Могу я поинтересоваться, что на тебе за комбинация?

От шока тарелка упала из рук. По счастливой случайности прямиком в нужный отсек и даже не разбилась. Испуганно подскочив на месте, я позволила дверке с грохотом захлопнуться и прикрыла грудь и то, что между ног. Хотя… На мне и так было достаточно одежды.

– Футболка, – зачем-то пояснила я, нервно моргая. «Неужели он сам не видит?», – чертыхнулся внутренний голос. Вполне себе приличная: на пять размеров больше. Достающая до середины бедра. Совершенно не прозрачная и довольно плотная. Устав он недоуменного взгляда босса, я кратко пояснила: – Простите, если вам не нравится, но после того, что устроили некоторые с моими вещами, у меня нет выбора.

Кратко размеренно кивнув, будто все понял, Соболев развернулся и направился к выходу с кухни. Жаль только я не поняла, что он там понял?

– Жду в машине через пять минут, – не спросил, поставил перед фактом тот.

И я рванула в спальню, чтобы выйти вскоре в уже въевшемся под кожу черном платье. Ночью мне удалось постирать его, оно хорошо высохло. Николай Александрович лишь слегка мазнул по мне взглядом, но ничего не сказал.

– Почему вы живете за городом, если на работу так долго добираться? – спустя двадцать минут гробовой тишины я не выдержала и сказала первое, что было на уме.

– От моего дома до работы тридцать минут, Вика. Это очень мало для столицы. Тебе ли не знать, – хмыкнул мужчина. Сперва я подумала: «Откуда он знает, сколько мне добираться от старого дома до работы?», а после опомнилась: «Он ведь был у тебя!».

И тогда взгляд упал на часы, между бровей залегла морщина. В недоумении я развела рукам:

– Но мы ведь явно далеко от нужного района… Да и зачем выехали тогда за два часа?

– Потому что сперва нам нужно заехать в одно место, – сказал, как отрезал. Четко и кратко, словно поставив точку в данном диалоге.

«Нам нужно!», – пометила я про себя и затаилась. В голове тут же всплыла физиономия Федора и его «смешные» шуточки про изнасилования. Но тут ждал сюрприз, потому как авто был припаркован совершенно в ином месте.

Небольшой торговый центр, фасад здания которого было украшено огромными мраморными плитами и колонами. По одному этому было понятно: здесь недоступно дорого. Но Соболев все равно вышел и потребовал того же от меня. Открыл дверь и даже руку протянул, когда я всем видом пыталась показать: мне тут не место.