– И что в этом хорошего?

– То, что они занимаются действительно тем, что им нравится, и мне не надо их заставлять. – Екатерина Викторовна с обожанием взглянула на своих сыновей. Толя ухмыльнулся, а Витя закатил глаза, демонстрируя, что они уже устали от материнских нежностей, но Екатерину Викторовну это не смутило. – Поэтому, когда мальчики мне все рассказали, я решила приехать и поговорить с вами.

– О чем? Оля не будет учится в вашей школе!

– В любом случае, испытания показали, что Оля очень способная девочка, у нее мягкая рука и есть чувство лошади. При должной подготовке – неважно, в нашей школе или просто с хорошим тренером – ей светит спортивное будущее. Единственное – у нас, в отличие от конных клубов, для Оли обучение бесплатное.

– Какое будущее? – фыркнула мама. – Всю жизнь выгребать навоз?

– Ну почему же выгребать навоз? Хотя, конечно, это тоже важно знать, чтобы контролировать конюхов. На самом деле Оля может стать спортсменкой. Или тренером. Или берейтором – тем, кто готовит лошадей для остальных. Очень часто эти профессии перекликаются. К тому же в академии мы очень много внимания уделяем учебе по общеобразовательным предметам, с упором на естественные науки, поскольку выпускники часто поступают в ветеринарные ВУЗы. Также по окончании они получают диплом о среднем педагогическом образовании и могут работать учителями в начальной школе.

– Вас послушать, так у вас универсальное учебное заведение, – заметил папа.

– Не универсальное, но мы стараемся, чтобы наши ученики могли реализовать себя в жизни. – Екатерина Викторовна снова улыбнулась. – Конечно, у нас не всегда все гладко, но без трудностей не бывает успеха.

Мама покачала головой:

– Все, что вы рассказываете, конечно, прекрасно, но Оля серьезно занимается музыкой. Что будет, если она упадет с лошади и сломает руку?

– А ваша дочь не может упасть просто так? Знаете, какой процент музыкантов ломает руку зимой на ступенях консерватории?

Я заметила, что Бронислава Александровна опустила голову, пряча улыбку. Мама недовольно поджала губы:

– Я вот не понимаю, зачем вам все это? Неужели желающих учиться не хватает?

– Их даже слишком много. – Екатерина Викторовна усмехнулась. – Просто… Я сама пришла в конный спорт достаточно поздно и не смогла достигнуть определенных результатов, потому что не было финансовых возможностей. У нас в стране много талантливых детей, которые не могут себе позволить занятия на должном уровне. У нас много музыкальных школ, танцевальных, художественных. Вот я и решила создать конную академию.

После ее слов на кухне воцарилось молчание. Мы с близнецами нерешительно переглядывались, Бронислава Александровна с интересом рассматривала рыжеволосую гостью, а папа украдкой посматривал на маму.

– И все равно лошади – это очень опасно! – упрямо заявила она. – К тому же именно из-за этого увлечения моя дочь начала врать, а вчера и вовсе сбежала из дому.

– Я не сбежала! – возмутилась я. – Я сообщение отправила, что уехала на вступительные испытания!

Мама строго взглянула на меня, и я опустила голову.

– Вот именно. С отчетными концертами по музыке ты так никогда не поступала.

– Потому что ты даже с работы отпрашивалась, чтобы на них присутствовать, в отличие от моих соревнований, – буркнула я, игнорируя близнецов, с обеих сторон толкнувших меня в бока.

– Вот видите! В любом случае наш разговор окончен. – Мама встала и протянула руку Екатерине Викторовне. – Спасибо, что потратили время, но моя дочь не планирует учиться в вашей школе.

– Именно поэтому она всеми правдами и неправдами попала на вступительное испытание, – кивнула Екатерина Викторовна, тоже вставая. – Что ж, приятно было познакомиться. На всякий случай я оставлю комплект документов. Если передумаете, их нужно подать до середины августа. Дальше списки уйдут в комитеты, и стипендия будет вряд ли возможна, а оплата обучения, боюсь, будет высокой.

Она достала из объемной сумки и положила на стол прозрачную папку-файлик с листами бумаги.

«Договор на обучение» успела прочитать я.

– Оплата? – тем временем изумилась Бронислава Александровна. – Такое возможно?

– Да, не поверите, сколько людей готовы платить, чтобы их дети занимались конным спортом, даже если те не хотят. Заставляют, возят на тренировки, сидят на трибунах… – Екатерина Викторовна вздохнула. – К сожалению, один из самых больших соблазнов для родителя – реализовать свои несбывшиеся мечты в детях. Это очень опасно.

– Уж позвольте мне самой решать, что опасно, а что нет! – холодно заметила мама.

– Разумеется, ведь именно мы ответственны за судьбу наших детей. И за то, насколько успешными и счастливыми они будут в этой жизни. – Она обернулась к своим детям. – Мальчики, пойдемте!

Близнецы послушно встали.

– Мы только стулья уберем, – предложил Витя.

– Жду вас на улице. Не задерживайтесь. – Екатерина Викторовна вышла.

Мальчишки подхватили стулья и понесли их в комнату, а я отправилась следом.

– Оль, извини, что не вышло, – вздохнул Толя.

– Да уж… маму не переубедишь. – Я махнула рукой.

– Может, еще и передумает, – с надеждой произнес Витя.

– Вряд ли. Скорее, весь вечер нотации читать будет.

– Извини…

– Ну что ты, все равно спасибо. Для меня еще никто так много не делал!

– Ты когда уезжаешь? – спросил Витя.

– Сегодня. Надо еще вещи собрать.

– Жаль, могли бы еще по городу погулять. Ладно, телефоны есть, пиши как и что у тебя!

Ребята вежливо попрощались с Брониславой Александровной и вышли.

Глава 20

После того как Екатерина Викторовна ушла, мама с папой еще очень долго спорили. Я даже вернулась на кухню, ожидая, что меня выставят, но родителям было не до этого. Как папа ни настаивал дать мне шанс, мама была неприступна.

– Нет, нет и нет! Оля не будет жить одна в незнакомом городе, и это помимо того, что придется каждый день кататься на лошади.

– Ездить, – мрачно поправила я.

– Прости, что?

– Катаются на карусели, на лошади ездят, – повторила я фразу, которую неоднократно слышала от Ирины Афанасьевны.

– Ты еще и хамишь? – возмутилась мама. – Совсем от рук отбилась!

– Так, может, в интернате Оля станет более дисциплинированной, раз ты не справляешься? – вдруг вмешалась бабушка.

Я даже рот открыла от изумления. Неужели она решила поддержать меня?

– Что значит «не справляюсь»? – вспыхнула мама. – Я со всем справляюсь, просто у Оли сейчас сложный период, она сама не знает, чего хочет, это пройдет.

– По-моему, наша дочь прекрасно знает, чего хочет. И это не музыка. – Папа встал. – И заставлять ее заниматься нелюбимым делом я не вижу смысла!

Он протянул руку и взял документы, так и оставшиеся лежать