– Нож на землю, – металлическим голосом скомандовал Майлз.

Грег смотрел на него и не узнавал. От жизнерадостного парня, который несколько дней развлекал всю группу байками про баб и выпивку, не осталось и тени: сжатые в тонкую нитку побледневшие губы, проступивший рельеф скул и равнодушно-спокойные глаза. Глаза, которые отлично гармонировали с черным дулом лазерного «Тайссона».

– Тебе все равно крышка, Купер. Отпусти Андерсона и отойди, не бери еще один грех на душу.

– Идиоты! – Купер все же убрал нож, и следом Грег получил ощутимый тычок в спину. – Вы, вы все! Вы что, так и не поняли? Почему всегда погибаем мы, люди? Ни одной местной твари не погибло в этих сраных экспедициях…

– Нож на землю, – оборвал его истерику Майлз.

В наступившей тишине слышно было лишь тихое стрекотание зализывающего раны Шурша.

– Ты же это не серьезно, малыш? – изменившимся голосом спросил Купер.

Майлз молчал. Молчал до тех пор, пока не стукнулся о землю металл ножа.

– Два шага назад.

Купер шумно сглотнул. И шагнул: один… два.

Глаза у Майлза чуть сузились, указательный палец на спусковом крючке едва заметно побелел.

– Стой! – Грег выступил вперед, частично прикрывая собой Купера, и поднял руки в примиряющем жесте. – Не надо. Опусти пушку. Лейтенант Купер все понял.

Он развернулся и от всей души впечатал кулак в красивый подбородок. Видимо, от неожиданности Купер качнулся, ноги у него заплелись, и он рухнул на задницу.

Грег потер кулак.

– Ты понял?

– Пошел ты… – потирая челюсть, промямлил Купер.

Майлз ещё несколько секунд постоял, словно раздумывая, а потом медленно опустил руки, поднял предохранитель и как ни в чем не бывало протянул пистолет Грегу:

– Не роняй больше. И лучше держи этого говнюка на прицеле, – он кивком указал на сидящего на земле, двигающего челюстью Купера, – пока не доберемся.

– Господь помог, – дрожащим голосом пробормотал стоящий в сторонке Ник. – Почти добрались.

* * *

От самых маковок храм был покрыт лианами, каким-то бурым лохматым плющом и больше напоминал два трухлявых гриба, растущих из одного основания. В том месте, где обычно располагается вход, курчавая зелень была аккуратно острижена небольшой аркой. За ней зияла пустая, как глаза электян, чернота. Вверх ко входу вела лестница с широкими и высокими, явно не рассчитанными на гуманоидов ступенями.

Внушительных размеров площадь перед храмом была вытоптана до мельчайшей пыли. С противоположной стороны от леса, на обочине, стоял допотопный армейский фургон и два красных экскурсионных автобуса. Рядом с автобусами прохаживались утомленные долгим переездом туристы. Разминали ноги, лили на руки воду из пластиковых бутылок, любовались маковками храма, придерживая шляпы на запрокинутых к небу головах.

Беззвучно шевеля губами, Ник опустился на колени и быстро пополз к ступеням, оставляя после себя в пыли гладкую, как от гигантской гусеницы, дорожку. Купер цыкнул сквозь зубы что-то вроде «крысы продажные» и тоже ушел, впечатывая рифленые армейские подошвы в «гусеничный» след.

– Эй, а как же прощальные объятия? – крикнул им вслед Майлз. – Я еще не успел рассказать про дочку фермера…

Грег мялся, не зная, что ему сказать напоследок.

«Прощай»? Слишком пафосно. «Увидимся»? Вряд ли Майлзу захочется встречаться. «Выздоравливай»? За все время в пути про болезнь никто и слова не сказал. Словно боялись накликать. И Грег не чувствовал себя вправе нарушать это неписанное правило.

Майлз первый протянул ему руку. Рукопожатие у него было приятное, крепкое и сухое.

– А ведь я бы его убил, если б не ты, – сказал он, снова становясь лет на десять старше. – Не знаю, что на меня нашло.

– Не стоит брать на себя чужую работу, – ответил Грег. Предоставим смерти обходиться своими силами.

Он чертыхнулся про себя: прощание вышло пафосным и натянутым.

– Ну тогда пока, что ли… – пробормотал Майлз, высвобождая руку. – И тебе пока, муравей! – обратился он к стоящему рядом электянину. Тот остался безучастным, и Майлз вдруг порывисто обнял Грега. – Даже не верится, что больше не увижу эту рожу! – горячо прошептал он на ухо. – Прикинь, уже сниться мне начал. Будто сплю я, а это чучело приходит ко мне, наклоняется и смотрит, смотрит. А потом и говорит, мол, уезжай-ка ты, Майлз, домой. Здесь не твой место. Жуть!

Он вдруг рассмеялся, легко и свободно, словно внутри у него лопнула наконец стягивавшая нервы резинка. Похлопал Грега между лопаток, закинул за спину рюкзак и побежал к храму, по дороге подпрыгнув, как ребенок, получивший на день рождения подарок, которого и не ждал.

Грег обернулся к электянину.

– Он ведь выздоровеет.

Это не было вопросом, но Шурш шевельнул жвалами:

– Возможно.

– Как думаешь, храм лечит бесплодие? Может, и мне сходить?

– Можешь.

Грег помолчал, раздумывая о Майлзе, о той ночи и странной боли в паху.

– Но могу и не ходить, верно?

Шурш не отвечал, и теперь в его молчании Грегу чудилась многозначительность.

– А Купер? А Ник? Они выздоровеют?

– Крылатый Вж смотреть на нас, – прощелкал в пустоту Шурш. – На одном крыле день, на другом крыле ночь.

На одном крыле засуха, на другом – дождь. На одном крыле мы. На другом – наши дела. Крылатый Вж взлетать каждое утро. Крылья делать баланс.

– А если баланса нет, то вы его восстановите, не так ли? усмехнулся Грег. – Ты и остальные проводники. Получается, Купер был прав? Это вы решаете, кому жить, а кому… Только знаешь что? Вы упускаете из виду один маленький нюанс: ваша планета не нужна была военным. Она нужна была правительству и тем толстосумам, что рубят сейчас бабки на строительстве пятизвездочных отелей. Да даже вон, этим, – он кивнул в сторону автобусов. – Почему же вы наказываете только тех, кто исполнял приказы? А как же…

Договорить Грег не успел. Его прервал истеричный вопль одной из синьор:

– Боже мой, Уильям! Что это? – она прыгала на одной ноге рядом с грузным мужчиной, по всей видимости, мужем, и в отчаянии совершенно неприлично задирала юбку, чтобы продемонстрировать другую ногу, с виду крепкую и загорелую. – Господи, это ведь не оно?! Я слышала, слышала! Вызовите медиков! Срочно! Я умираю!

– Подожди… – опешил Грег. – Что ты… Я не хотел… Я же не это имел в виду…

– Шурш – проводник, – скрипнул в своей манере электянин. – Не спасать. Не убивать.

– Но тогда… как? Как, черт возьми?!

– Крылатый Вж смотреть на нас.

Вокруг женщины начал собираться народ, но близко подойти никто не решался. Она крутилась на месте, вереща, как подбитая сойка; муж растерянно одергивал юбку и бубнил что-то успокаивающее. До Грега доносились