трав, быстро сделать отвар и напитать магией. Как правильно напитывать магией зелья, проявляя и усиливая необходимые на данный момент свойства, мы будем изучать. Предмет, который я веду, состоит на стыке алхимии, целительства и зельеварения, но на самом деле это именно то, что возможно однажды спасет вам жизнь. Итак, записываем: антидоты широкого применения от яда нежити…

Речь профессора текла плавно, мелодично, убаюкивающе, словно он пел колыбельную на своем певучем языке. Я, признаться, даже стала клевать носом, но быстро мысленно надавала себе пощечин и продолжила записывать. Я незаметно оглянулась: я такая оказалась не одна, некоторые студенты тоже боролись со сном. А девушки разочарованно дулись или обиженно морщили носики, оттого что красавчик эльф не обращал на них внимание и со скучающим выражением лица просто зачитывал лекцию. И едва отзвучал перезвон, так же быстро как и пришел покинул аудиторию, никого не замечая. Даже меня, — мысленно вздохнула я. Хотя что это я? Он просто наш куратор, подумаешь, он меня голой видел — я тогда была в обличие призрака. Подумаешь, я его почти голым видела, я опять же была призраком. Но в голове не давала покоя мысль: был бы он таким же равнодушным, увидь он меня в истинном виде, без иллюзии? Да и нужно ли мне внимание, вдруг он убийца? Что-то мне не хочется закончить как студет Кавалевски.

Масла в огонь подлила Эдна, на обеденном перерыве она отвела меня в сторонку и начала непростой разговор:

— Я разузнала о форте Алькайс, — обратилась ко мне ледяная статуя, — монстр оказался повержен кем-то, пожелавшимся остаться неизвестным.

— Ну это же хорошо? — изрекла я полувопрос. Глядя на промороженную Эдну, не уверена что все там так хорошо. И оказалась права.

— Как бы не так! У монстра оказалась вырезана вилочковая железа и сердце, — припечатала одногруппница, — а это значит лишь одно: кто-то проводит запрещенные ритуалы. Иначе эти алхимические ингридиенты никому не были бы нужны. Откуда ты вообще узнала про этот форт и почему именно сейчас. Говори!

— Я видела его во сне, — открестилась я полуправдой, — там меня хотело сьесть чудище. Наверное этот тролль и был. Я просто проснулась.

— У тебя есть дар предвидиния? — продолжала допытываться Эдна.

— Насколько я знаю, нет, — пожала плечами я.

— Не думай, что все так просто, — звеняще выговорила герцогиня Соллейн, — эти ритуалы ничего хорошего не знаменуют. На то они и запрещены.

Я знала. На все ингридиенты животного происхождения были растительные аналоги. Поэтому даже безобидные крылья бабочек и стрекоз, сушенные лягушачьи лапки и, например, хвосты мышей, что когда-то давным-давно использовались зельеварами, заменили на травы и грибы. Однако до сих пор находились те, кто использовал животные ингридиенты ради усиления зелий. Но то животные… Куда хуже, когда использовали части тела разумных и полуразумных существ. Черное колдовство!

Если наша магия это особый вид энергии, а заклинания и плетения подчинялись законам физики и математики, то черному колдовству никакого объяснения не было. Запрещенные ритуалы с кровью и жертвами, грязные обряды на алтарях, взывание к темным сущностям… мерзость одним словом. Нелегальная во всех королевствах нашего мира. Хотя, по-моему, некромантия недалеко от всего этого ушла.

И как при этом замешан светлый маг, целитель и менталист профессор кер Риавеннеон? Я отчаянно не хотела верить, что он занимается темными ритуалами. Однако… мертвый студент, эльфово безразличное «доигрался… тапира путресере накушалась», убийство ледяного троля и впоследствие отсутствие некоторых внутренних органов в трупе монстра наталкивали на определенные подозрения…

Эдна буркнула мне что-то типа «сднемржденья» и всучила веер-артефакт, производимый в их королевстве Близзард и продававшийся везде, где только можно, как сувенир и символ Соллейна. В жару обмахивание таким веером приносило не только ветер, но и приятную прохладу, которую обеспечивали маленькие стеклянные кристаллики, вделанные в декор.

Ну и под конец день решил добить меня еще одним небольшим недоразумением. Попав в элитное учебное заведение и будучи представительницей не самого последнего рода одного из влиятельнейших королевств нашего мира, меньше всего я предполагала, что окажусь объектом насмешек и нападок.

Они перекрыли мне путь в библиотеке, куда я заскочила после уроков чтобы собрать материал для доклада по истории. Шестеро девиц старших курсов и несколько прихвостней-парней. Были среди них и из боевого факультета. Они грамотно отрезали мне путь к отступлению, рассредоточились и аккуратно заблокировали корридор. Будут бить, — поняла я и незаметно стала плести самый мощный щит, чтобы накинуть его одномоментно, едва они нападут. На их стороне численный перевес, плюс они из старших курсов, плюс тоже высокородные… И когда я успела перебежать им дорогу, спрашивается? Двое бытовичек, с которыми я столкнулась в первый день своего пребывания и которые получили наказания разгребать навоз, не в счет. Эти противники посерьезней будут.

Глава 18

И все-таки я ошиблась. Прихвостни, за которых я приняла четверку парней, на поверку проявили себя главными возмутителями спокойствия. Моего спокойствия. Душевного.

Вперед вышел главарь, невысокий, но отлично сложенный парень с кудряшками льняного цвета. Узкий разрез глаз выдавал в нем жителя Кенндры, восточного королевства, а пошитый на заказ камзол из дорогой ткани вкупе с многочисленными украшениями-артефактами демонстрировал внушительный капитал его родителей. Золотой мальчик.

— Виннтоль Катарина Азалия из рода Фомбрей, — наконец подал он голос. Суровый, безжалостный, и напрочь лишенный кенндорского акцента. Нинериец. Скорее всего его мать из Кенндры, а он… — Роду Атарас было нанесено смертельное оскорбление, которое смоется только кровью. Твоей кровью.

Чтож это многое объясняет. Приближенный к власти, герцог Атараский, двоюродный племянник короля Его Величества Агруста Второго, недолюбливал главу тайной канцелярии. Очевидно, неприязнь к Фомбрей передалась генетически, однако о каком оскорблении идет речь?

— Полагаю, я имею честь разговаривать с Астрейвом Валуйе Атараским? — попыталась наладить мосты, поэтому изобразила самое милое выражение лица, — Я не знаю о каком оскорблении идет речь, но готова принести вам публичное извинение от рода Фомбрей, если вы раскроете суть недопонимания и приведете доказательства, подтверждающие правоту вашей стороны.

— Все верно, это я. А оскорбление нанесено твоим братом-близнецом, — жестоко ухмыльнулься Астрейв, — в свидетелях у меня благородный кер Саммойс, лорд Амлуа и лорд Хейвир. Никакой публичности. Зуб за зуб, око за око. Я отомщу той же монетой. Он пролил кровь моей сестренки, я пролью кровь его сестры. Готов парализатор?

Что? Зачем им парализатор? Почему нельзя решить проблему мирным путем? Дипломатично. Мы ведь не варвары какие-нибудь… Стоит какой-то обиде встать между нами, как гнев застилает глаза и срывает тысячелетний налет цивилизации, как ветер сдувает пыль со скал.

Но вот