оплошность, он придержал рвущегося вперед коня, развернулся и снова послал его в галоп. Но несколько спасительных секунд было уже выиграно.

Спартанец успел доскакать до ближайшего кустарника, спрыгнул с коня и быстрым движением привязал поводья к толстому корню. Затем не торопясь, достал пристегнутый к седлу лук, наложил стрелу и натянул тетиву. Молодой ахеец, увлеченный скачкой, ничего не смог понять. Последнее, что он слышал в своей жизни – это свист летящей стрелы. Он почувствовал резкий толчок, боль в груди, в глазах у него потемнело и, наклонившись, он медленно сполз с лошади. Конь заметался, таща за собой убитого седока. Спартанец сходу поймал за узду его коня, перекинул через седло раненого юношу и крепко привязал его к лошади ахейца. Затем вскочил в седло, схватил за уздечку вторую лошадь с привязанным седоком и пустился прочь. Его преследователи значительно отстали. Все ближе и ближе была спасительная полоса густого леса. Вдруг сбоку из-за гряды скал выскочили два ахейских всадника. Они преследовали беглецов по верхней тропе и не были видны. Погоняя своих быстрых коней, они неслись наперерез, пытаясь отрезать беглеца от леса. Повернуть назад – значит погибнуть. Скакать вперед – драться сразу с двумя противниками. Спартанец принял решение. Его руки, держащие поводья, даже не дрогнули. Он отпустил вторую лошадь с раненым седоком, ударив ее по крупу рукояткой меча. Она взбрыкнула и пустилась бешеным галопом к спасительным зарослям. Пришпорив своего коня и достав короткий меч, он помчался навстречу врагам. Первый ахеец на полном скаку попытался достать его длинным копьем. Спартанец несся прямо на него, подставляя себя под удар. Всадники сближались на дикой скорости. Когда до столкновения осталось несколько метров, ахеец замахнулся и с силой бросил копье. Резкий наклон туловища вбок, и тяжелое копье просвистело прямо над головой спартанца. Он быстро выпрямился и коротким ударом меча поразил ахейца в горло. Тот захрипел, опрокинулся и, как сноп, свалился на землю. Конь продолжал тащить его по песку, оставляя кровавый след. Второй всадник, подскочив сбоку, обрушил на спартанца страшный удар меча. Обернувшись, тот еле успел его отразить. Второй удар задел его левую руку. Спартанец дернулся, скривившись от боли. На рукаве выступили капли крови. Не обращая внимания на рану, спартанец коротким выпадом всадил ахейцу меч в бок, под кольчугу. Охнув, тот завалился на спину и медленно сполз с коня.

Развернувшись, спартанец снова пришпорил коня, направив его в спасительный лес. Левая рука сильно саднила, с нее капала кровь, оставляя на горячем песку след. Вот, наконец, спасительная прохлада. Вот он спасительный лес. Листья хлещут по разгоряченному лицу всадника. Он все дальше и дальше уходит от погони. Теперь преследователям будет труднее найти его. Спартанец спешился и, оставаясь незаметным, стал следить за своими врагами из-за кустов.

Ахейцы, доскакав до трупов своих товарищей, слезли с коней и осмотрели убитых. Они были в явном замешательстве. Убитые считались лучшими воинами и погибли от руки какого-то неизвестного старика. Спартанец слышал, как они громко спорили между собой. Более осторожные предлагали прекратить преследование, так как в лесу поймать беглецов будет намного труднее чем на равнине, а у них и так достаточно потерь. Более горячие, особенно брат погибшего воина, настаивали на продолжении погони. Суровый воин с потемневшим от гнева лицом требовал найти и убить старика, погубившего его брата. Немного посовещавшись, ахейцы не решились следовать за беглецом в лес и повернули обратно. Погоня была окончена.

Спартанец, разорвал на себе рубашку и обмотал кусками ткани копыта своего коня. Вскочив в седло и стараясь не шуметь, он стал разыскивать вторую лошадь. По едва измятой траве он определил, куда поскакал конь с раненым седоком, и уже через несколько часов нагнал ее. Осторожно отвязав юношу, он спустил его на землю. Ник застонал и открыл глаза.

– Где я, что со мной? – прошептал он запекшимися губами.

– Не бойся парень, все уже позади. Ты родился в рубашке, раз спасся сегодня, – старик улыбнулся и потрепал его по волосам.

После удушающей жары вечер освежал своей прохладой. Потрескивал костер, разбрасывая искры. Спартанец устало сидел, помешивая палочкой угли, на которых жарилась лесная куропатка. Рядом, разметавшись, спал беспокойным сном Ник. Недалеко журчал горный ручеек.

Прозрачная изумрудная вода падала с каменного уступа, разбиваясь на тысячи мелких брызг. Среди темных валунов, поросших зеленым мхом, медленно плавали, шевеля плавниками, крупные темные рыбины. Спартанец осмотрел свою руку. Рана была неглубокой. Он вытащил из костра головешку и, морщась от боли, прижег рану. Затем он взял меч и стал точить лезвие кусочком камня.

Ник открыл глаза и посмотрел вверх. Белые пушистые облака плавно скользили по голубому небу, освещенному солнцем. На душе было спокойно, тянуло в сон. Голова уже перестала болеть, но шрам на лбу еще напоминал о нанесенном ему ударе.

«Какой странный сон приснился мне, – подумал он. – На нас напали ахейцы, Аэллу похитили, а я чуть не погиб. Меня спас старый спартанец».

Он приподнялся на локтях и осмотрелся кругом. Увидев сидящего рядом старика, он наконец понял, что это был не сон.

– Аэлла, Аэлла! – закричал он и вскочил на ноги.

Рыбы в испуге бросились в разные стороны.

– Не волнуйся, сынок! Мы спасем ее! – сильные руки снова уложили его на траву.

Ник уткнулся головой в душистое сено и зарыдал.

– Не трясись, ты мужчина! – голос спартанца зазвучал тверже. – Я хорошо знаю ахейцев, они не трогают женщин. Они живут по строгим законам, и женщина, захваченная в бою, является собственностью воина, который ее взял. Ее не убьют. Она будет служанкой или наложницей в доме воина.

Плечи Ника стали подрагивать еще сильнее. Сквозь рыдания он спросил:

– Кто этот воин, что увез Аэллу?

Спартанец задумался.

– Я знаю его! Это ахейский царь Амфион. Я воевал против него во время Пелопонесской войны и хорошо запомнил его лицо.

Уткнувшись в землю, Ник едва сдерживал рыдания.

– Я знаю, тебе тяжело, малыш, – голос спартанца звучал уже мягче. – Завтра будет легче. Попытайся уснуть.

Он подбросил несколько веток в костер, огонь запылал ярче. Что-то одухотворенное было в облике этого старика, который только что спас ему жизнь, а теперь ухаживал за ним, как за ребенком.

– Расскажите мне о себе, – успокоившись, попросил его Ник. Спартанец замялся. Было видно, что ему трудно говорить на эту тему.

– Что мне рассказывать, я простой человек, – ответил он, раскидывая веткой угли.

– Ну, пожалуйста! – продолжал настаивать Ник.

– В моей жизни было много трудностей, много войн, много жестокости, много крови. Такая жизнь у любого ветерана, таких тысячи. Если ты остался в живых и не стал калекой, на старости лет ты получишь кусок земли от своего царя и жалкую пенсию, чтобы хватило на кружку виноградного