отметины, напоминающие кресты, процарапанные в камне. Не нужно было обладать особым чутьем, чтобы понять – так отмечали потери. И было их немало. Это не пугало, но и не внушало спокойствия. Высокий флагшток чуть поодаль не трепал в своей высоте имперское знамя. Оно висело у самой земли поникшим куском ткани. Никакого величия в нем не было. Траур обязывал.

Но больше всего меня поразила клумба. Кто-то очень постарался, чтобы привести ее в идеальное состояние. Мелкие цветы составляли собой герб учебного заведения, и орел мог похвастаться яркими синими глазами. Не представляю, как часто местному садовнику приходится поправлять композицию. Сложно представить, что парни не станут покушаться на эти цветы, чтобы порадовать девушек.

У дорожки стояло несколько служителей Синода в белой форме. Они раздавали всем прохожим листовки. Мне тоже досталась одна. На желтоватой бумаге с круглой печатью было расписание занятий. Там же был отмечен отбой и, как ни странно, комендантский час с пометкой «Для тех, кто с ним согласен». Я решил позже уточнить, что это значит.

Казармы представляли собой строение, извивающееся буквой «П». Одна половина явно была мужской, о чем свидетельствовал флажок синего цвета, воткнутый в землю. Напротив располагалась женская часть с красной тряпицей на колышке. Между корпусами раскинулась площадка для медитации, огороженная скамьями и кустарниками. Не для красоты, а скорее для безопасности она была обнесена металлической сеткой. Все верно, Сила кадетов может выйти из-под контроля даже во время простой разминки.

Со стороны подлеска виднелось тренировочное поле с разметкой, четко очерченной на низко скошенной траве. Стоял густой аромат зелени, влажной земли и дыма от отгоревших накануне костров. Везде был практически армейский порядок, и что-то мне подсказывало, что тут иначе не бывает. Мимо меня прошли две девушки в курточках и юбочках в складку. Я невольно проводил их взглядом, поняв, что в ближайшее время буду видеть кадетов в полевой форме.

– Это и есть Лихолесье? – поинтересовался я у Микулина.

– Оно самое, – подтвердил тот.

– Мрак, – послышался сбоку девичий голос. Видимо, это была та самая Королева. – И это считается корпусом для учеников элитного отдела? Надеюсь, общежитие находится не в таком плачевном состоянии. И где слуги? Кто потащит мои вещи?

– Придется самой, княжна, – не оборачиваясь, ответил мужчина, с которым мы прибыли в Лихолесье. – Слуг здесь нет.

– Сама? – растерянно переспросила девушка, но отвечать ей преподаватель не стал.

Королева вздохнула, вынула телефон и сделала автофото с вытянутой руки. Причем постаралась сделать это так, чтобы оказаться одной на фоне учебного корпуса. Взглянула на экран:

– Еще и сети нет, – разочарованно протянула она. – И как мне загрузить фото в социальную сеть?

Я только усмехнулся: интересно, где эта мажорка увидела вышку сотовой связи? Хотя по поводу корпуса она была права. Здание выглядело мрачновато. И очень уж неухоженным.

– Видимо, деньги по смете на ремонт ушли на новый особняк мастера-настоятеля, – словно прочитав мои мысли, добавила Виктория, рассматривая здание. – Ладно. Идем заселяться.

Она направилась за остальными к корпусу общежития. И я последовал за ней.

Корпус был двухэтажным. Видимо, он никогда не был рассчитан на большое количество учащихся.

Широкий холл вел к стойке ресепшен, а мраморный пол был выстлан красной ковровой дорожкой. Два ряда колонн, которые изображали расправивших крылья ангелов, грозно взирающих на меня из-под сводчатого потолка. Острия мечей были опущены, словно указывали на меня. Скульптор, который создал их, был настоящим профессионалом своего дела. Потому что ангелы вышли очень уж натуральными. Каждое перо на крыльях выделялось, до того кропотливо оно было проработано. А строгий, будто бы осуждающий взгляд, которым они смотрели словно в самую душу, пробирал до мурашек.

Вдоль правой стены стоял кожаный диван да несколько кресел. Мебель выглядела новой и остро пахла лаком. Очевидно, ее завезли сюда сегодня утром.

У стойки ресепшен уже стояла девушка в белой рясе Синода.

– Добро пожаловать в обитель, – улыбаясь, начала она. – Меня зовут Марья Филипповна, я настоятельница общежития. Второй этаж разделен на два крыла. Левое для мальчиков, правое – для девочек. Присутствие девушек в комнатах парней после отбоя запрещено.

– А наоборот? – выкрикнул из толпы темноволосый парень.

Настоятельница грозно посмотрела на него и поджала губы:

– Тоже запрещается. Как и распитие спиртных напитков на территории учебного заведения.

В толпе прозвучало несколько разочарованных вздохов. Видимо, студенты решили-таки захватить с собой немного спиртного. Чтобы отметить первый учебный день.

– За первое нарушение студенту грозит строгий выговор, – продолжила девушка. – За повторное – отправка домой. Покидать территорию учебного заведения тоже запрещено.

– В казарме «Легиона» распорядки были куда мягче, – прошептала рядом со мной Муромцева. – Там хотя бы пить не запрещали…

– Это не просто так, – возразил Микулин. – Пьянство ведет к дурным поступкам. А в Лихолесье – не самое безопасное место. Особенно теперь.

– Почему теперь? – не понял я.

Куратор замолчала и уставилась на нас:

– Молодые люди, не могли бы вы немного помолчать? – строго спросила она, и мы послушно прекратили разговор.

– Расписание занятий вы получили. А рекомендуемый распорядок дня уже доставлен в комнаты, – продолжила Марья. – Подходим, берем ключ с номером комнаты и заселяемся.

– А вещи? – крикнул кто-то.

– На данный момент слуг в корпусе нет, – сухо отрезала Марья. – Так что сами.

Спорить было бесполезно. И один за другим студенты потянулись к стойке.

* * *

Моя комната оказалась последней по коридору левого крыла особняка. Осторожно провернул ключ в замочной скважине и толкнул дверь, открывая комнату.

Мое новое жилище было небольшим, но уютным. Огромное занавешенное окно напротив входа, стол, кровать в дальнем углу, да шкаф у двери. Вот и все нехитрое убранство.

Я осторожно сделал пару шагов вперед, осматривая полутемное помещение.

Сбоку от входа была дверь без опознавательных знаков. Я толкнул ее и оказался в небольшой ванной. В шкафчике нашелся запакованный гигиенический набор. Я осторожно оторвал край пакета и вытащил зубную щетку, пасту и гель для душа. Уже неплохо.

Я вышел из ванной, прикрыл дверь, прошел вглубь комнаты и плюхнулся на кровать. И только сейчас заметил серый сверток рядом с подушкой. Вряд ли это предназначалось кому-то еще. Поэтому посмотрим, что там.

Бумага зашелестела, падая на пол. А у меня в руках оказался пепельно-серый костюм. Интересно, что за форма? Нужно будет уточнить.

Следующие полчаса я занимался разбором вещей, которые снарядил мне в дорогу Матвей. Хитрый лис и правда сложил все самое необходимое: несколько комплектов одежды, пару тяжелых армейских ботинок, пакет с гигиеническими принадлежностями. Который был подписан «На всякий случай».

Собрал одежду и подошел к шкафу. Открыл его. Внутри – тренировочный спортивный костюм и новый комплект