Шрифт:
Закладка:
мы обратились к самым искусным ремесленникам в Париже и во всем королевстве. Мы взяли на себя труд… задавать им вопросы, писать под их диктовку… узнавать у них термины, используемые в их ремеслах… исправлять в долгих и частых беседах с одной группой рабочих то, что другие объясняли несовершенно, неясно, а иногда и неточно…. Мы посылали в мастерские граверов, которые рисовали проекты машин и инструментов, не опуская ничего, что могло бы сделать их понятными для глаз».66
Когда в 1773 году османский султан попросил барона де Тотта изготовить пушки для фортов Дарданелл, барон использовал статью «Энциклопедии» о пушках как одно из своих постоянных руководств.67
После того как работа над текстом была завершена, Дидро испытал огорчение, которое едва не сломило его дух. Ознакомившись с одной из статей, он обнаружил, что многие части корректурных листов, которые он исправил и одобрил, были опущены в печати. Изучение других статей показало, что в томах IX–XVII наблюдается аналогичное искажение. Как правило, исключались отрывки, которые могли бы еще больше возбудить духовенство или Парламент; при этом удаление производилось без учета логики и преемственности того, что осталось. Ле Бретон признался, что провел эту операцию, чтобы спасти «Энциклопедию» от дальнейших бед, а себя — от банкротства. Гримм сообщил о результатах:
Это открытие привело Дидро в ярость, которую я никогда не забуду. «В течение многих лет, — кричал он Ле Бретону, — вы подло обманывали меня. Вы уничтожили… труд двадцати хороших людей, которые посвятили свое время, свои таланты, свои бдения, из любви к праву и истине, в простой надежде увидеть свои идеи представленными публике и получить от них небольшое вознаграждение, богато заработанное…. Отныне вы будете упоминаться как человек, виновный в акте предательства, акте гнусного ожесточения, с которым не может сравниться ничего, что когда-либо случалось в этом мире». 68
Он так и не простил Ле Бретона.
Оглядываясь на это великое предприятие, мы видим, что оно, как по своей истории, так и по содержанию, было выдающимся достижением французского Просвещения. А поскольку роль Дидро в нем была центральной и незаменимой, его авторитет в интеллектуальной панораме Франции XVIII века занимает место лишь после Вольтера и Руссо. Его работа в качестве редактора была всепроникающей и изнурительной. Он делал перекрестные ссылки, исправлял ошибки, вычитывал гранки. Он носился по Парижу, разыскивая и подталкивая авторов. Он сам написал сотни статей, когда авторов не удавалось найти или они оказывались некомпетентными. Он был последним средством, когда все остальные терпели неудачу. Поэтому мы видим, что он пишет о философии, холсте, христианстве, боа-констрикторах, красоте, игральных картах, пивоварнях и освященном хлебе. Его статья «Нетерпимость» предвосхитила трактат Вольтера и, возможно, подсказала некоторые из его идей. Многие из его работ были усыпаны ошибками, а некоторые — огульно враждебны и несправедливы, как, например, статья об иезуитах. Но он был человеком, который спешил, которого преследовали, и он отбивался всеми возможными средствами.
Теперь, когда волнение битвы улеглось, мы можем признать недостатки «Энциклопедии» В ней была тысяча фактических ошибок. Были небрежные повторы и вопиющие пропуски. Имели место значительные плагиаты, как отмечали ученые-иезуиты; некоторые статьи представляли собой «мозаику заимствований».69 Бертье в трех номерах Journal de Trévoux показал, с точными ссылками и параллельными цитатами, более сотни плагиатов в первом томе. Большинство этих краж были краткими и несущественными, как в определениях, но некоторые из них простирались до трех или четырех колонок, скопированных почти слово в слово.
В «Энциклопедии» были серьезные интеллектуальные недостатки. Авторы слишком просто смотрели на человеческую природу, слишком сангвинически оценивали честность разума, слишком смутно понимали его хрупкость, слишком оптимистично представляли себе, как люди будут использовать знания, которые давала им наука. Философам в целом и Дидро в частности не хватало исторического чутья; они редко останавливались, чтобы поинтересоваться, как возникли те убеждения, с которыми они боролись, и какие человеческие потребности, а не изобретения священников, дали им рождение и постоянство. Они были совершенно слепы к огромному вкладу религии в общественный порядок, в формирование моральных качеств, в музыку и искусство, в смягчение бедности и страданий. Их антирелигиозное предубеждение было настолько сильным, что они никогда не могли претендовать на ту беспристрастность, которую мы сегодня считаем необходимой для хорошей энциклопедии. Хотя некоторые иезуиты, например Бертье, часто были справедливы в своей критике, большинство критиков «Энциклопедии» были столь же пристрастны, как и философы.
Дидро остро ощущал фактические недостатки этой работы. В 1755 году он писал: «Первое издание энциклопедии не может не быть очень плохо сформированной и неполной компиляцией»;70 И он ожидал, что вскоре оно будет заменено. Тем не менее, громоздкое издание попало в центры мысли на континенте. Двадцать восемь томов были трижды переизданы в Швейцарии, дважды в Италии, один раз в Германии, один раз в России. Пиратские издания возвращались во Францию, чтобы распространять влияние контрабандных идей. В общей сложности за двадцать пять лет вышло сорок три издания — замечательный рекорд для столь дорогостоящего комплекта. Семьи читали ее статьи вместе по вечерам; создавались группы желающих изучать ее; Томас Джефферсон советовал Джеймсу Мэдисону купить ее. Евангелие разума против мифологии, знаний против догм, прогресса через образование против покорного созерцания смерти — все это пронеслось над Европой, как ветер, наполненный
