парень вскочил на ноги и снова принялся искать Зему. Та уже поднялась и успела найти его глазами. Вдруг из ночного мрака показался очередной слуга статиса. С мечом на перевес он подбирался к воительнице и лишь сумев сделать взмах был пронзён копьём подоспевшего повстанца.

Битва близилась к концу. Вскоре силы каравана были истреблены.

Окружив расписной шатёр, победители пустили к нему военачальника, что был ответственным за эту миссию. Распахнув шторину, он вошёл и увидел пред собой трёх женщин. Прижавшиеся к углу служанки в страхе сидели на полу, и только восседавшая на ложе была совершенно спокойна. Сразу стало ясно кто здесь царица. Очень красивая молодая девушка с черными как смоль длинными волосами что были уложены в аккуратную прическу, горделиво взирала на вошедшего. На ней был украшенный драгоценными камнями и золотой росписью, халат. Надев парадный костюм во время битвы, она приготовилась ко встрече.

– Отныне вы пленница магистра Арамонта. – сумел выговорить смущенный её красотой военачальник и тут же поспешил на выход.

Велев собираться в путь, он отправился к своим офицерам. Пленница произвела на того столь сильное впечатление что командир как можно быстрее покинул шатёр не желая демонстрировать проявляющуюся на его лице красноту.

Тем временем Кесей, сидел на камне и отходил от своего первого боя. Хоть и был он не долгим, но эмоций вызвал много. Оглядываясь по сторонам, он видел, как воины собирали оружие поверженных врагов и снимали с их тел доспехи и прочие элементы защиты. Мародёрство было делом привычным, но всё же вызывало у парня отвращение. Было тошно наблюдать как иларийцы обчищают тела своих собратьев, павших в братоубийственной схватке. Ведь люди по обе стороны ничем не отличались. Это были всё те же селяне и жители городов, что по разным причинам взялись за оружие. Кто-то хотел разбогатеть, кто-то оказался насильно угнан в ополчение, а кто-то взялся за рукоять меча чтобы поднять его против насилия тирана. И быть может тот воин, что сейчас тащит бездыханное тело за ноги, раньше жил с ним на одной улице. Они убивают, друг друга даже не будучи идейными врагами, а просто потому что поступил приказ.

Но больше всего его тяготило то, что теперь и он сам убийца. Он повинен в смерти того воина, что накинулся на Зему. Мысли о том, что это было ошибкой, не было. Он не мог не вступиться и не помочь ей. Но тот факт, что убитый был таким же человеком, как и он, просто сводил его с ума. У него могла быть семья, жена и дети, а он лишил их отца и мужа.

Погрузившемуся в подобные мысли юноше стало плохо. И он так бы и утонул в горьком море наступившего уныния, если бы не дружеский хлопок по плечу.

– Не надо, отпусти это. – сказала Зема и села с ним рядом.

Мужицкий хлопок был произведён её руками.

– Как ты можешь? - спросил он. – Как ты можешь лишать людей жизни и оставаться при этом…

Он остановился, не в силах подобрать нужное слово.

– Холодной. - закончил за него подошедший Кефар.

– Это опыт, - продолжил матёрый воитель, делясь своим опытом. – Мой первый бой тоже выбил меня из седла. Будучи шестнадцатилетним мальчишкой, я лежал с рассечённой ногой посреди моря трупов. Весь в крови, в своей и чужой, я, задыхающийся от ужаса выбирался из-под навалившихся на меня тел. Так я и сидел среди них, плачущий, пока не был подобран проходившими мимо воинами, что добивали раненых врагов. В тот день я был слаб. Пронзив одного врага, я задрожал, копьё выпало из рук, ноги подкосились и уже через несколько мгновений я лежал на земле. Еще долго я не мог забыть лица убитого мной воина. В тот день я понял, что один мёртвый враг, оставшийся в твоей голове опаснее двух стоящих перед тобою. И с тех пор я поклялся, что больше не проявлю слабости. Потом был второй бой, третий, четвёртый и вскоре я научился убивать не сожалея. Каждый взявший оружие в руки, должен быть готов, что его могут убить и не моя вина, что он встал на моём пути.

– Не думай, что ты виноват перед ними, отпусти их, - сказала Зема. Советы ветеранов продолжались. – Воин должен сохранять голову холодной. Не дай эмоциям обуять тебя.

– Они бы всё равно сдохли, – раздался голос Табита, что тащил сразу двоих погибших к месту, где для них готовилась братская могила. Он услышал о чём беседуют его друзья и решил утешить юнца очевидным фактом. – Рано или поздно, от старости или болезни. Ты просто ускорил дело.

Не то чтобы эти слова ему помогли, но теперь он начал стараться изгнать из головы тяготившие его мысли. В попытке отвлечься от размышления, он принялся помогать остальным готовится к отправке. Из всех дел менее тошным было копание могилы. Этим он и занялся. Используя всё что только попадалось под руку, люди пытались выкопать в холодном песке углубление. В ход пошли и щиты, и даже оторванная от телеги доска с помощью которой принялись расталкивать песок в разные стороны.

После сбора трофеев и спешных похорон убитых, отряд двинулся в обратный путь, забирая с собой все повозки, в том числе и шатёр. Ожидавшие хотя бы увидеть пленницу воины, смутились, но ничего не возразили. Жена самого Статиса как ни как, интересно же.

Не сделав ни одной остановки до самого утра, отряд уже прибыл к ущелью. Для того чтобы пройти, нужно было оставить дорогой шатёр, а для этого нужно было пересадить царицу в другую повозку. Пришлось военачальнику снова идти к ней.

– Вам придется покинуть шатёр и пересесть в освобожденную для вас повозку. - в командном тоне сказал он стараясь не смотреть на ту, с кем говорит.

Ничего не ответив, она молча встала и вместе со служанками спокойно вышла наружу. От увиденного собравшаяся вокруг толпа ахнула. Действительно царица. Невиданная красавица с горделивой осанкой и царственным взглядом спустилась по деревянным ступенькам и проследовала за одним из офицеров в повозку.

– Видал? - послышалось откуда-то из толпы. – А у него таких несколько!

Кто-то с завистью восхитился многожёнству Статиса.

И как всегда, только Табит остался не доволен, сказав:

– Чем красивее баба, тем больше от неё бед.

Разоравшийся по выходу военачальник приказал разобрать шатёр и по