– Нет, этот точно не просто приятель! – неохотно вздохнула бабушка, ловко выкладывая на блюдо очередной подрумяненный пирог.

– С чего ты взяла? – недовольно спросила Ася.

– Так приятели себя не ведут! И вообще, что тебе с него? Вот то, что Марина помогать не стала – свинство, конечно!

– Да чего это свинство? – возмутился Владимир, затаскивая коробки с тортами, купленными на десерт. – Марина едва-едва дотянула до этого отпуска, устала ужасно, приехала на праздник! Чего это ради, она у вас у плиты стоять должна?

– Да она же Асина сестра! – вскинулась бабушка.

– И что? А Ася ей что, разве не сестра? Вот и пусть даст Маринке возможность отдохнуть, тем более что, насколько я понял, она вклад в застолье внесла.

– Ой, да подумаешь, нарезки да сыр купила на помолвку единственной сестрички! – отмахнулась бабушка, – Ты мне лучше вот что скажи… этот самый Иван… ты про него раньше-то слышал?

– Ну, конечно! – абсолютно правдиво откликнулся Владимир. – А как же!

Упоминать, что первый раз услышал он про Ивана совсем недавно, Владимир счёл лишним..

– А почему тогда Марина нам про него не рассказывала? – возмутилась бабушка.

– А вы спрашивали? Вы вообще у неё спрашивали, как у неё дела? Как она живёт, что с ней происходит? Нет? Так чего вы удивляетесь?

– Ну, ладно, ладно! Володя, возьми нож, почисти картошку, помоги Асеньке.

– Да вот ещё! Пусть сама хоть что-то сделает! Или вон, пусть жениха позовёт!

– Володя, да ты что! Как можно на помолвке жениха звать картошку чистить? Тем более, что он сестёр и Артёма повёз на озеро – на дальний пляж.

– Аааа, понятненько! То есть, жених от помощи отвалился сходу, его сёстры тоже, а Маринка должна-должна-обязана? Знаете, что, мои хорошие! Как-то плотно вы ей на шею присели! Отвыкайте! У неё личная жизнь вовсю идёт, не до вас ей! Да и так – нечего! Она вам не Бэтмен по вызову. И да, кстати, никто в нашей семье никогда помолвок не праздновал. Откуда такое изподвыпендрение?

– Ну, как же! В Европе все празднуют! – запереживала Ася. – Вон, и Никита был не против и девочки, ну, Нина и Надя! Они все сказали, что это круто!

– То есть это просто твоя блажь? – уточнил отец у младшей дочери. – Зря мы тебя к бабушке и деду жить отпустили! Нет, понятно, что ты уже совершеннолетняя была и учиться здесь рвалась, но чему-то очень уж не тому ты выучилась!

Нет, разумеется, после такого опрометчивого заявления в кухне закружилась воронка из крайнего возмущения, вскриков на тему: «Это всё твоя жена, это она тебя так настроила».

Владимир глупостей слушать не стал. Оборвал всё это безобразие коротким рявком, да и вышел к отцу, который флегматично поливал огород в компании собаки и кошки.

– Пап, ну, ты-то как это допускаешь?

– Ты свою мать знаешь? – хмуро уточнил он. – Сейчас она ещё скажет, что если бы ты тогда женился на Элеоноре, то всё в нашей жизни было бы по-другому – это же мама её тебе нашла!

Владимир только улыбнулся:

– Умеешь ты, пап, настроение поднять! Я прямо-таки счастлив, что на ней НЕ женился! И, кстати, говоря, прошедшие годы мою правоту только подтверждают!

– Так ты этого Ивана раньше знал? – осведомился отец.

– Знал!

– А! Ну, тогда хорошо! – дед особых иллюзий про Никиту не питал, уповал только на то, что они с женой ещё в силе, здоровьем не обижены, глядишь, успеют как-то правнуков воспитать… – Вроде Иван этот самый Марину в обиду не даёт!

– Это уж точно! И не даёт, и не даст! – удовлетворенно кивнул Владимир. Почему-то он был железно в этом уверен.

Марина роскошно проводила время! Она поплавала, с наслаждением полежала на воде, покачиваясь на мелких волночках и любуясь пышными, как от души взбитые подушки, облаками, потом выбралась на берег и обнаружила, что отчаянно замёрзла.

– Иди в машину, я там печку включил, – рассмеялся Иван.

– Вот откуда ты знал, что в солнечный июльский день она мне понадобится? – несколько ворчливо осведомилась Марина.

– Я очень умный и наблюдательный! – поскромничал Иван, – А ты здорово уставшая. При таком раскладе человек легко мёрзнет. Да и плавала ты долго. Давай грейся, а потом съездим и поедим.

– Да куда же нас с девочками пустят? – осведомилась Марина, кивнув на Танюту и Карри, обрадованных её возвращением из этой огромной лужи.

– А мы на вынос возьмём! Не переживай по ерунде.

Выяснилось, что с Иваном это очень просто – не переживать. И ресторанчик в лесу нашёлся, и беседки у них на территории были, куда запросто пускали с собаками, и готовили там прекрасно!

Марина с удовольствием ела, угощала специально заказанной куриной грудкой «девочек», смеялась над попытками местной сороки отобрать у них еду, отчего обе грозные сторожевые собаки приходили в крайнее возмущение и отважно кидались на чёрно-белую хитрюгу.

– Хорошо-то как! – выдохнула она над тарелкой с пирожными. – Я так отдохнула… так… прямо и не помню, когда последний раз отдыхала!

Марина порозовела, чуть подзагорела, моментально став похожей на девчонку-студентку, свалившую с плеч сессию и готовую взлететь от радости.

Иван только хмыкнул. Сегодняшний день полностью подтвердил его подозрения – Марина ему стала реально нравиться. Да не просто нравиться, а так, когда хочется прикрыть её разом от всего мира, которому вечно есть до неё дело, заставить заткнуться всех, кто пытается её задеть, и радоваться даже тому, что она наконец-то хоть улыбаться начала нормально – открыто, радостно и счастливо.

– Из-за такого-то пустяка… отдохнула, выспалась, поплавала и поела, а ей уже хорошо!

Он и сам за собой это знал – ему не надо было каких-то особых поводов для счастья. Все живы-здоровы? Всё благополучно? У него самого есть возможность поесть-поспать–передохнуть – уже хорошо!

Как-то из-за этого он был обозван «простейшей амёбой». Тогда, ещё в институте, это прозвучало здорово обидно. Особенно обидно из-за того, что сказала это девушка, в которую он был отчаянно влюблён. Но она сама была вся такая возвышенная, порхающая в облаках философских фраз, понятий, сложносочинённой музыки и поиска счастья для Ивана совершенно непонятного.

– Ну, как, как можно быть счастливым просто сходив в лес? Ты точно какой-то питекантроп! Сбегал в родную среду и уже классно! Ты как амёба – простейшее существо с уровнем сознания – поесть-поспать-поесть! Тебе недоступны тонкие материи.

– Марлёвка что ли? – хмуро буркнул Иван, тоскливо прощаясь с мечтой о девушке-красавице. – Да, ты права. Это мне недоступно.

Сейчас он вспомнил об этом с