Валентин молчит, только водит ладонями по бедрам, обтянутым джинсами. Из его кармана торчит помятая маска, синяя рубашка с заломами застегнута не на ту пуговицу и перекошена на груди.

– Я слушаю, – мягко напоминает Юлиана.

С начала сеанса проходит уже пять минут, а он еще не сказал ни слова. Только смотрит на нее так, будто она принадлежит ему раз и навсегда.

– Что вам это даст? – наконец уточняет он.

– К примеру, я пойму, смогу ли спасти ваш брак. По статистике у пар, которые способны вспомнить счастливые моменты своих отношений, есть неплохой шанс сохранить брак даже на самой грани развода. В противном случае все очень печально.

Валентин кивает и задумчиво смотрит в потолок, прежде чем произнести:

– Сложно.

– В смысле?

– Мы женаты всего ничего, а мне сложно припомнить хоть один счастливый момент. – Валентин равнодушно пожимает плечами и наклоняется вперед. – В этом есть и ваша вина.

Она вздрагивает. Его тонкое лицо в обрамлении волнистых волос кажется восковым.

– Не понимаю, о чем вы.

Чтобы скрыть волнение, Юлиана вновь утыкается взглядом в планшет. Перед глазами мигает чистый экран, а ведь обычно она успевает к этой стадии консультации сделать несколько записей.

– Я все думал над вашими словами, – Валентин подрывается с места и нависает над Юлианой. – Что мы слишком юны для женитьбы, и этот никому не нужный фарс не стоит того, чтобы его спасали.

– Не помню, чтобы говорила что-то подобное, – бормочет Юлиана и вжимается в кресло.

И снова его одурманивающий парфюм кружит голову. Запах кожи. Стоит его вдохнуть, как в воображении вспыхивает огонь, который и пожирает ее заживо. Планшет с колен куда-то исчез. Кажется, Валентин переложил его на стол. А сам наклонился еще ниже.

– От тебя пахнет только что скошенной травой, – шепчет он. – Мне нравится, когда от женщины веет свежестью. Ненавижу приторные духи. Ненавижу вульгарный макияж. Ненавижу крашеные волосы. Если и существует на свете идеал женщины, то его назвали твоим именем.

– Валентин…

Это все, что она успевает произнести. Их горячие губы сливаются, сталкиваются в бесстыжем поединке.

Юлиана толкает ладонями в грудь Валентина, отчаянно цепляясь за остатки здравомыслия и чувствуя, как звенит в ушах. Но ее пальцы при этом впиваются в его рубашку, и вот Юлиана, сама не понимая, как это случилось, прижимается к юноше, вместо того чтобы его оттолкнуть. Этому притяжению невозможно сопротивляться.

Невозможно сопротивляться жестким пальцам Валентина, которые, как тисками, сжали плечи; у нее точно останутся синяки. Невозможно, да она и не хочет. Хотя должна.

Юлиана не поняла, кто из них прервал поцелуй. Просто в какой-то миг Валентин отстраняется от нее, оставив с припухшими губами и в смятой блузке. И тут же зарывается носом в ее волосы, вдыхая их аромат. Лишь после этого он отступает и садится на диван. На его лице такая задумчивость, словно он только что решал сложную математическую задачу и так и не решил.

– Я… – Юлиана сглатывает и смотрит на дрожащие руки. – Мы не сможем продолжать сеансы, – неожиданно твердо произносит она.

– Почему? – Легкомысленный вопрос Валентина убивает наповал.

– Почему? Как я могу спасать ваш брак после того, что случилось? Как мне смотреть в глаза Алле?..

Голос срывается на шепот, и Юлиана сцепляет руки на коленях, чтобы придать себе видимость уверенности.

– Да, ты права. Спасать нечего. Но проведи хотя бы следующий сеанс с Аллой. Не хочу, чтобы она что-то заподозрила. Мне нужно время, чтобы подготовить ее к разводу.

– Черт, что ты творишь? – Юлиана вскакивает на ноги, которые кажутся ватными. – Если ты изначально собирался разводиться, зачем пришел?

– Почему собирался? Я был искренен в своем желании, пока не увидел тебя. А потом что-то засело вот здесь, – он стучит себя по виску. – Знаешь, когда постоянно думаешь об одном человеке и не можешь отвязаться от мыслей.

– Не знаю. Мне сейчас не до интрижки на стороне, – отрезает Юлиана. – У меня есть муж. И достаточно проблем без тебя.

– Расскажи.

– Что?

Просьба Валентина так неожиданна, что злость Юлианы на саму себя за то, что дала слабину, улетучивается.

– Поделись тем, что у тебя происходит. И я помогу решить твои проблемы, – самоуверенно заявляет Валентин.

– Не могу. Тебе лучше уйти. Навсегда. Не стоит доламывать то, что еще можно исправить.

– Уже ничего не исправить, Юлиана. И, – он смотрит на часы, – наш сеанс еще не закончен. Почему ты меня прогоняешь?

Валентин снова встает и подходит ближе. Странно, раньше она не замечала, что он выше нее на полголовы.

– Ты моложе меня на десять лет.

– Вот именно, всего лишь на десять, – усмехается он и обнимает Юлиану за талию.

– Ты женат, я замужем.

– Это поправимо.

Валентин целует ее в шею, а его пальцы скользят вдоль спины, заставляя выгнуться.

– Я же сказала, – слабым голосом произносит Юлиана, – я не могу. Не хочу прятаться от мужа, у меня столько проблем… Ты не вписываешься в мои планы.

– Как и ты в мои. Но я не привык отказывать себе в желаниях, – он хватает Юлиану за подбородок и заставляет заглянуть себе в глаза. – Я хочу тебя. Просто скажи, что не испытываешь ответных чувств, – и я уйду.

Юлиана тяжело вздыхает. В этих черных глазах, что сейчас смотрят на нее, написан ответ. Она всегда была слабой и, как Валентин, не могла сопротивляться своим желаниям…

* * *

Он ускользает из ее рук. Она ощущает это не только на эмоциональном уровне, но и на физическом.

Алла вертит на пальце обручальное кольцо, а слова лектора не долетают до сознания. В огромной аудитории довольно пусто и холодно. На некоторых рядах сидят по два-три студента. Давно пора перевести всех на дистанционное обучение, но власти в их области старательно делают вид, что все хорошо и никакой пандемии нет и в помине. Просто всем вдруг вздумалось носить маски, в большинстве своем на подбородке.

Алла переводит взгляд на окно, за которым лишь серость и туман. Какая к черту разница. Даже будь она на дистанционке, Валентин не стал бы ближе.

Еще недавно она хвасталась подругам, что вышла замуж за того единственного, о ком мечтала с детства. И не лгала. Вряд ли на земле найдется женщина, которая может любить сильнее, чем Алла. Потому что она даже сама понимает, что порой ее любовь доходит до крайности, превращаясь в зависимость. В готовность все прощать, все принимать и на все соглашаться. Но ведь иногда хочется быть просто