Шрифт:
Закладка:
Они опускаются на ближайшую скамью. Становится еще темнее, чем каких-то полчаса назад, и мрак пугает до жути. Но здесь, возле дороги, кипит городская жизнь. Спешат пешеходы, сигналят машины, лениво переключаются светофоры. Никто и не знает, что кто-то недавно стрелял в Юлиану с Валентином.
– Думаешь, целились в тебя? Я бы не был так уверен. – Валентин садится рядом.
Невооруженным глазом заметно, как он напряжен и готов сорваться с места. Так и происходит. Буквально через пару секунд он вскакивает и, коротко бросив, что сейчас вернется, бежит туда, где в них стреляли. Юлиана начинает бояться, что Валентин не вернется, но вот она со вздохом облегчения видит его стоящим на тротуаре.
– Думал, найду где-нибудь камеры, – фыркает Валентин и разочарованно потирает переносицу. – Вокруг ни одного магазина, а во дворах даже света толком нет.
– У тебя что, есть смертельные враги? – Юлиану лихорадит.
Мимо проходят люди и окидывают их недоуменными взглядами. Да, наверное, она даже приблизительно не представляет, как выглядит со стороны.
– Нет. Хочешь сказать, у тебя они есть?
Юлиана лишь вздыхает. В том-то и дело, что нет. И все же кого-то из них пытались убить.
* * *
Пусто на кухне, когда нет Юлианы. Пусть она не домохозяйка, но Илью всегда забавляло ее чертыхание, стоило ей вновь потерять специи или мучительно задуматься о том, сколько пельменей сварить на ужин.
А сейчас Илья одинок, как кусок сыра в холодильнике. И мысль, что жена для него потеряна навсегда, как бы он ни пытался ее удержать, бьет невыносимо больно.
В заварнике настаивается черный чай, и, не дожидаясь, пока закипит вода, он наливает в кружку крепкий чифир, от которого наверняка сведет зубы. Три куска сахара – заглушить горечь. Жаль, нельзя посыпать сахарной пудрой душу, чтобы она стала белая и сладкая и была не видна ее порочная чернота.
Два с половиной года назад мать пришла к нему и рассказала историю о смерти императора Клавдия. По одной из версий, его отравили бледными поганками. Сначала Илья не придал этому значения, но когда мать решила посвятить его в свой замысел…
А теперь, спустя столько лет, грязный секрет разрушил его семью окончательно. И в этом нет вины матери. Илья виноват сам. Илья сделал выбор, и этот выбор погубил все.
Легкий, едва заметный скрип входной двери заставляет Илью насторожиться. Но затем он слышит тяжелый вздох Юлианы.
– Я думал, ты еще долго будешь гуля… – незаконченное предложение обрывается на полуслове.
Илья растерянно смотрит на жену, пытаясь увязать спокойную вечернюю прогулку с грязным плащом, растрепанными волосами и безумными глазами цвета мокрой темной зелени. Она сидит на пуфе, молча разглядывая ссадины на ладонях. И лишь раз рискнула поднять на него взгляд.
– Что стряслось? – Илья ставит кружку с чаем на тумбу и опускается перед Юлианой на корточки.
На ее бледном лице сложно прочитать эмоции. Кажется, она совершенно опустошена.
– В меня стреляли, – нерешительно шепчет Юлиана, будто сознавалась в убийстве. – Не видела кто. Чудом… уцелела.
Илья цепенеет:
– Что ты такое говоришь?
– Я хочу спать, – вместо ответа Юлиана скидывает плащ в потеках от грязной воды на пол.
– Там должны быть камеры… – не сдается Илья. – Собирайся, покажешь мне это место, и поедем в полицию. Пускай посмотрят записи с ближайших камер, уверен, он где-то засветился!
– Нет! – истерически кричит Юлиана и цепляется за руку Ильи.
– А что если это сын Никольских? Что если он решил тебе отомстить? Нельзя закрывать на это глаза!
– Я и не закрываю.
Она проходит в спальню, и Илья не сразу понимает, что она собирает свой глянцевый гламурный чемодан. Без разбору закидывает нижнее белье, костюмы, платья, такой же неопрятной кучей летит обувь. Завершает сбор вещей косметичка и… ненавистная красная коробка, которую Юлиана кладет в чемодан после мучительных раздумий.
– Ты уходишь? – во рту пересыхает.
– Мне надо пожить одной и привести мысли в порядок, – безразлично сообщает Юлиана.
– Мысли? О чем?
– О том, что два года моей жизни – фарс. И продолжать его больше не имеет смысла.
Она закрывает чемодан и катит на колесиках мимо Ильи. Он лишь улавливает любимый аромат духов Юлианы. Травяной унисекс.
– Стой, стой! – вдруг кричит он и догоняет ее уже в прихожей.
Юлиана накидывает на плечи голубое пальто и замирает, в ожидании глядя на него.
– Не уходи, – беспомощно шепчет Илья.
Лицо Юлианы морщится, и она прикрывает тыльной стороной руки дрожащие губы:
– Как ты можешь, Илья? Как ты мог жить два года с женщиной, которая убила твоего ребенка? Ты должен был возненавидеть меня, развестись, а не подыгрывать моей психической болезни. Как ты мог?! – в отчаянии кричит она.
– Я люблю тебя.
– А Зою? Ее ты любил?
Вопрос Юлианы сводит с ума. Илья бессильно закрывает глаза и глухо рычит. Он должен, он должен сказать ей…
– Я… – слова примерзают к губам. – Я…
Надежда в глазах Юлианы тает, и она бессильно качает головой:
– Нам лучше пожить отдельно.
Она уходит. На полу остается грязный плащ. Он точно издевается над Ильей, напоминая о том, что ложью невозможно удержать любимого человека.
IV
В темном узком коридоре не хватает света. Единственная лампочка на потолке жалобно мигает и грозит в любой момент перегореть, но пока что каким-то чудом держится. Мария уже давно собирается сделать косметический ремонт и добавить уюта в свою однокомнатную квартиру с высокими потолками и старинной лепниной на стенах. Точнее, так она говорит сестре Инге, а на самом деле ей глубоко наплевать на то, что дверь в туалете скрипит, а в душевой течет поддон. Квартира нужна, чтобы ночевать не под открытым небом. И чтобы было куда заказать пиццу или роллы.
Мария скидывает стоптанные кроссовки и падает в комнате на разложенный диван под скомканным одеялом. Вот на что она не пожалела денег – это купила дорогой диван, из которого не торчат пружины, потому что сон – единственное, чем Мария не готова жертвовать.
Она отыскивает в подушках ноутбук, но не успевает зайти в Интернет, как раздается звонок скайпа, и на экране высвечивается кукольное личико сестры.
– Ну, наконец я до тебя дозвонилась! – Разговор начинается с капризного голоса Инги.
В руках у нее плойка, которой сестра обычно выпрямляет каре. Но сейчас Инга сердито тычет ею в экран.
– По телефону с
