На биваке отдыхали рядовые гусары, мало похожие на бравых элегантных красавцев, гарцевавших на парадах, обращавших на себя внимание на балах и уличных гуляньях. Экипировка самая простая: на голове бесформенный чёрный колпак, на ногах грязные бесцветные рейтузы, серый плащ, голое седло с конской попоной сзади и цилиндрическим чемоданом спереди, в котором хранилось самое необходимое. И ничего яркого, блестящего, разноцветного. Именно так выглядели гусары в войну 1812 года.

Задачами гусар в русской армии являлись сторожевая служба, рекогносцировка сил противника и рейды по его тылам. Во время похода они неизменно шли в авангарде или арьергарде, скрывая движение армии. Поэтому боевая нагрузка гусарских полков была намного выше, чем у тяжёлой кавалерии: гусары не только участвовали в массовых кавалерийских атаках на полях крупных сражений, но и рубились с врагом в сотнях мелких стычек, постоянно подвергая в них свою жизнь опасности. Стоит ли удивляться, что после таких рубок-стычек отдых у костра, чарка водки, а ещё лучше – горячий чай, были для них первым удовольствием.

В свете костра стволы деревьев и листва отбрасывали широкие тени, поэтому офицера в генеральской форме, стоявшего у могучего дуба, не было видно, даже несмотря на его высоченный рост. Крупные черты лица, неправдоподобно большие усы и бакенбарды… усталым, но внимательным взглядом наблюдал он за своими бойцами. Это им он внушал: «На марше быть бодру и веселу. Уныние свойственно одним старым бабам. По прибытии на бивак чарка водки, кашица с мясом и ложе из ельнику. Покойная ночь». Вот и весь приказ. Этого человека знали все, и не только в полку, но и во всём 1-м пехотном корпусе. Это был шеф Гродненского гусарского полка генерал-майор Кульнев Яков Петрович – личность поистене легендарная.

Один из самых прославленных военачальников своего времени, Кульнев по праву считался народным героем – о нём слагали легенды, писали стихи, восхищались его подвигами и искренне любили. Это был невероятно отважный, благородный и бескорыстный человек, заслуживший среди современников называться генералом-рыцарем.

Яков Петрович Кульнев (1763–1812) родился под Люцином (Речь Посполитая) в семье поручика. Воспитывался в Санкт-Петербурге в Шляхетском кадетском корпусе, откуда был выпущен с большой серебряной медалью в Черниговский пехотный полк поручиком. Участвовал в турецком походе, в осаде и взятии Бендер, в Молдавии, служил в корпусе Александра Суворова. В 1806–1807 годах участвовал в сражениях против французских войск в Пруссии в составе Гродненского гусарского полка, куда был переведён вместе со своим эскадроном. 25 мая 1807 года под Анкендорфом двумя эскадронами атаковал отступающих французов маршала Нея, взял в плен 110 человек и большой обоз. За этот бой Кульнев получил орден Святого равноапостольского князя Владимира 4-й степени с бантами. 2 июня того же года в сражении под Фридландом атаковал французов, был окружён, прорвал окружение и гнал их до Сортлакского леса. Вечером того же дня прикрывал отход русских войск через реку Алле, пока не переправилась вся пехота. За храбрость, проявленную в сражении под Фридландом, был награждён орденом Святой Анны 2-й степени. Во время Русско-шведской войны 1808–1809 годов отличился во множестве сражений и в начале 1809-го возглавил авангард корпуса Багратиона, который, перейдя по льду Ботнический залив, стремительным ударом захватил Аландские острова. За шведскую кампанию Кульнев был награждён орденом Святой великомученика и победоносца Георгия 3-го класса, получил звание полковника, а затем и генерал-майора. Потом была снова Русско-турецкая война, и 12 июня 1810 года под г. Шумлою отряд Кульнева сбил неприятеля с высот, занял их, а затем двумя полками гусар атаковал турецкую кавалерию, рассеял её, выручив тем самым отряд сибирских гренадёр. За эту победу награждён Всемилостивейше получением в течение 12 лет по 1000 рублей ассигнациями из Государственного казначейства. Были и другие победы в боях, где участвовал Кульнев. В январе 1811 года он вернулся в Гродненский гусарский полк, став его командиром а затем и шефом полка.

Да-а… было за что уважать генерал-майора Кульнева Якова Петровича.

Чего только о нём не рассказывали. И трудно порой отличить, где правда, а где вымысел. Но и вымыслы люди слагают о достойных. Рассказывали, будто авторитет русского гусара был настолько высок, что из Стокгольма в шведскую армию, воюющую против России, пришёл приказ, в котором король запрещал стрелять в генерала Кульнева.

Ходили слухи, что во время турецкой войны Кульнев, как командир полка, отказался выполнить приказ командующего графа Каменского, считая, что это приведёт к большим бессмысленным потерям. Каменский в ярости приказал арестовать Кульнева. Яков Петрович хладнокровно отстегнул саблю, бросил её к ногам командующего и спокойно произнёс:

– Вы можете отнять её у меня граф. Но более от вас я её не приму.

И уехал с поля сражения, показав свою прямоту, способность отстаивать своё мнение, особенно когда дело касается бережливости своих солдат и офицеров.

А ещё рассказывали (а это уж точно – правда), что однажды, задумав жениться, Яков Петрович порвал со своей невестой, когда та поставила ему условием для брака немедленный выход в отставку. А правдой это было потому, что сохранилось письмо несостоявшегося жениха, в котором говорилось: «Ничто на свете… не может отвратить меня от сердечного ощущения беспредельной любви к Отечеству и к должности моей. Прощайте, любезная и жестокая очаровательница».

Правдой также было и то, что Кульнев строго наказывал за грубое отношение к пленным. Вот и сейчас на биваке троих взятых в плен французов хлебосольные кульневские гусары напоили до беспамятства и потом, посмеиваясь, слушали их пьяную болтовню. Кульнев наблюдал за этим, устало улыбаясь.

Раздавшиеся рядом шаги заставили его обернуться.

– Осмелюсь доложить, ваше превосходительство, – дежурный офицер стоял навытяжку, – в расположении полка замечены гражданские.

– Сколько?

– Трое будут, конные.

– Так веди их сюда.

Но вести троих, о которых докладывал дежурный, было излишне. Они шли быстрым шагом, обгоняя задержавший их конный патруль. В свете костра Кульнев пригляделся к идущим: один из них показался ему знакомым.

– Ба! Ярцев? Не может быть!

– Я, ваше превосходительство!

Шеф Гродненского гусарского полка быстро подошёл и обнял знакомца:

– Сколько лет, сколько зим… Слушай, а почему ты в гражданском платье? Что, оставил службу?