и закатываюсь под крыльцо. Сорняки тычутся в лицо. Что-то пробегает по бедру. Я давлюсь взвизгом.

Несколько секунд спустя скрипит дверь, когда бабуля открывает ее и зовет Могильного Праха. Но уже поздно, и я знаю, что нет никаких заданий или дел по дому, которые нужно делать в такой час.

Через щели между деревянными досками крыльца я слежу, как бабуля подозрительно оглядывает двор, хмурясь на ночь. Не то чтобы ее молочные глаза могли что-то разглядеть, но она чувствует всякое. Надеюсь только, что не мое дыхание прямо у нее под ногами.

Из коптильни раздается возня, когда на пороге появляется Могильный Прах. Он выходит из двери, и его взгляд падает прямо на меня. Сердце пронзает паника.

Он с уверенностью пересекает двор, рассеивая вокруг свет из лампы, которую держит в руках. Я отползаю глубже в темноту, молясь, чтобы она спрятала меня. Крыльцо трясется под его рокочущими шагами. Сверху сыпется пыль. Я закрываю глаза.

— Бог дал нам цель, и необходимо провести очищение, — тихо говорит ему бабуля. Могильный Прах в ответ издает какой-то низкий звук, будто понимает, о чем она говорит и насколько это важно. — Настало время. Принеси кости.

Глава 11

Грехи прошлого

Ничто так не лишает сна, как подозрение в убийстве.

Оскар мне все нервы растрепал разговорами о тюрьме. И это достаточно растревожило бабулю, что она услала Праха среди ночи собрать поцелованные лунным светом кости для заклинания защиты. Наверное, отогнать призрак Стоуна, чтобы не доставал нас.

Я, как обычно, встаю с первыми лучами солнца, чтобы помочь бабуле приготовиться к обходам. Мы продаем мази за свежие яйца. Меняем пироги на фрукты и овощи. Изредка случается получить от кого-то настоящие наличные. В конечном итоге бабуля отсылает меня по делам — доставить травы клиентам, как обычно, пока сама варит джемы для продажи на рынке в следующие выходные.

Ключ с зубчиками-зубами жжет карман весь день.

— Умоляю, объясни, как, вернувшись на место преступления, ты очистишь свое имя, а не попадешь в тюрьму?

Рейлин лопает пузырь жвачки, кидая на меня косой взгляд. Темные волосы взлетают над головой, когда ветер врывается в опущенные окна машины. Ее синяя «Камаро» мурлычет, как котенок, но кондиционер отстой. Однако с ее стороны ужасно мило меня подвезти.

Она сомневается только потому, что не видит всей картины. Я тоже, если честно. Но она есть, нужно просто сперва собрать все детали.

— Шериф считает, что я могла убить Стоуна, что… угрожать ему убийством в суде, как я сделала, было не самым умным жестом.

Рейлин согласно мычит.

— А Стоун не оставил записки, — продолжаю я, — отчего подозрений становится только больше. Вдобавок еще смерть Эллиса — и все выглядит так, будто я избавляюсь от Ратледжей один за другим.

— А ответа на мой вопрос все еще нет. — Рейлин хмурится.

На главной дороге дежурит заместитель шерифа, чтобы журналисты и любопытствующие не испортили место преступления. Но мы можем пробраться туда с задней стороны, если только пролезем по заброшенному саду с пеканами. Машина Рейлин скрипит и кряхтит, перебираясь через ямы на грунтовке.

— Адэйр велела мне найти справедливость.

— Она четко велела тебе отправляться на место преступления? — Рейлин скептически поднимает бровь.

— Нет, — закатываю я глаза. — Но где-то же надо начать. Она сказала, что мне нужно будет освободиться. А теперь меня подозревают в убийстве.

— Она могла бы выражаться почетче, — бормочет Рейлин.

— Я говорила, что тут четких правил нет. Это же не карта с пометкой «Иди к крестику, и найдешь сокровище». Ей показывали обрывки. Как кусочки пазла, и тебе нужно понять, во что они складываются.

— Может, справедливость тупо в том, что ублюдок сдох. — Рейлин пожимает плечами, будто ей этого достаточно.

— Как-то не кажется это справедливостью, — жалуюсь я, отвернувшись к окну.

Дорогу через поле захватили сорняки и кустарники. Палки и ветки на сужающейся тропе угрожают поцарапать машину, поэтому Рейлин останавливается, не доехав до конца. Дальше придется идти пешком.

— Дело не только в том, что видела Адэйр, — говорю я, когда мы пробираемся через сорняки, высоко поднимая ноги. — Эллис тоже сказал странное: «Она здесь». Я подумала, может, он говорил об Адэйр, ее духе. Потом он позвал меня по имени, отчаянно, будто хотел мне передать от нее послание?

— Но почему? Эллис вряд ли даже знал о ее существовании. — Логика Рейлин ранит. Но все же что-то мне кажется странным, и я хочу понять что. — Слушай, — начинает Рейлин, — даже если ты права, мертвеца арестовать невозможно. Особенно не на основании бессвязных слов умирающего мальчишки или каких-то мутных подсказок зловещего видения — не то чтобы я сомневалась в способностях Адэйр. — Она делает невинный жест рукой. — Просто говорю.

— Но посмотреть-то можно, так? — Мы добираемся до дороги с другой стороны, и я ныряю за дерево. Рейлин садится на корточки рядом.

— Конечно, можно, — шепчет она. — Что плохого может случиться? Ох, подожди-ка, тебя могут арестовать за проникновение на место преступления! — Она широко распахивает глаза, изображая удивление, чтобы проиллюстрировать свой аргумент.

— Тогда тебе бы лучше затихнуть, чтобы нас не поймали! — яростно шепчу в ответ я.

Из кустов видно заместителя шерифа Билли Парнелла, который блокирует дорогу своим автомобилем. Билли наворачивает круги, пытаясь растрясти дикие яблони. Он дебил. Как он попал в полицию, у меня в голове не укладывается. Наверное, выбор был невелик. Мы с Рейлин незаметно перебегаем дорогу и ныряем в лес, где было найдено тела мистера Ратледжа.

— Ты не думаешь, что копы уже собрали все улики? — Рейлин бежит вприпрыжку, чтобы догнать меня. — Что именно ты надеешься найти?

— Справедливость, — сухо отвечаю я.

Рейлин ворчит.

Желтая лента огораживает ничем не выделяющийся восьмиугольник леса.

— Здесь, наверное, и нашли сожженную ворону. — Рейлин показывает пальцем на горку пепла чуть в стороне. Костей нет, их, полагаю, забрали как улику.

— Не считаешь странным, что такой человек, как Стоун Ратледж, сжег ворону, перед тем как повеситься? — спрашиваю я.

— Может, это был не он. Может, это были те детишки, которые наплели, что видели, как ты шаришься по лесу тем утром. Дети всегда жгут всякую всячину, — говорит она, качая головой.

Это возможно, хоть и не знаю, насколько вероятно.

— Что, если тут сожгли что-то другое? — Что-то мне в этой истории не нравится.

— Типа чего?

— Улики, может? Не знаю.

— Что бы это ни было, оно было некрупным. Что тебе сказала Адэйр? — спрашивает Рейлин. — Конкретно.

— Что Могильный Прах передал тете Вайолет этот ключ. — Я достаю его из кармана, чтобы показать ей.