этого допустить.

Иден не принадлежит миру. Она принадлежит мне.

Но все по порядку. Мне нужно сбросить бомбу.

— Ты знаешь, что моя семья погибла в пожаре, когда я был подростком?

Печаль окрашивает ее черты: — Да.

— Это не было случайностью, как все думают. Во всем виноват Дэмиен, — удерживаю ее взгляд. — Он убил мою семью, Иден.

Ее глаза становятся по пятьдесят центов.

— О, Боже мой. Ты должен позвонить в полицию. Он не должен разгуливать по улицам...

— Знаю, но не могу.

— Почему?

— Он шантажирует меня. Я не могу сейчас вдаваться в подробности, но есть вещи, которые совершил в детстве и которыми не горжусь. Конечно, ничего похожего на то, что сделал он, но если это всплывет, может повлиять на результаты выборов. Я не могу обратиться в полицию до тех пор, пока не одержу победу. Так у меня будет немного больше контроля над тем, что пресса сделает с информацией.

Не совсем ложь, учитывая, что этот ублюдок угрожает рассказать Иден и всему городу о моем прошлом, если я не соглашусь на его дурацкую игру.

Надеюсь, ему понравится кость, которую брошу, позволив ненадолго одолжить Иден.

— Я пойду в полицию, — шепчет она. — Так ты будешь в безопасности.

— Когда случился пожар, тебе было всего семь. Они все будут смеяться над тобой.

— Нет, если скажу полиции, что он удерживал меня против моей воли в своем доме.

Надо отдать ей должное, попытки придумать собственный план просто восхитительны. Однако для меня будет лучше, если она будет держать свой хорошенький ротик на замке, пока я буду решать.

Стискиваю зубы.

Дэмиен хотел сыграть в игру... что ж, он ее получил.

Но у меня преимущество домашней площадки.

— Дорогая, — медленно говорю, — не хочу показаться грубым, но я...

— Они не поверят мне из-за того, что случилось с мистером Делэйни, — ее лицо омрачается. — Да, ты прав. Это глупое предложение.

— Не глупое, — уверяю ее. — Просто это не то, что мне действительно нужно.

— Что тебе нужно?

— Мне нужен кто-то, кому я доверяю, чтобы он внимательно следил за всем... и отвлекал его для меня. До окончания выборов.

— Разве ты не можешь нанять для этого частного детектива?

— Частный детектив не может проникнуть в его дом... или в его постель.

Ее лицо искажается: — Позволь прояснить ситуацию. Ты злился на меня за то, что я переспала с ним... а теперь хочешь, чтобы сделала это снова?

— Вряд ли. Но сделанного не вернуть, не так ли? Поэтому в наших интересах использовать лучший арсенал, который есть в нашем распоряжении. Так у меня будет шанс выбраться живым, — я выдыхаю и смотрю в потолок. — Если ты не справишься с этой задачей, я пойму. Тогда мне просто придется придумать что-нибудь другое.

— Нет, — она качает головой, — я... э-э-э... могу это сделать, — сжимает кулаки. — Единственное, он мало разговаривает, поэтому сомневаюсь, что признается мне в каких-либо планах относительно тебя.

— Возможно, он раскроется больше, если вы найдете общий язык.

— Как я могу найти общий язык с психопатом-убийцей?

Пожимаю плечами: — Не знаю, но ты умная девочка. Уверен, ты что-нибудь придумаешь, — закрываю глаза и делаю глубокий вдох. — От этого зависит моя жизнь.

— Знаю, что зависит. Я тебя не подведу.

Провожу пальцем по ее подбородку.

— Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. Я...

Стук в дверь прерывает меня.

— Эй, другим людям нужно в туалет. Открой дверь.

— Черт, — бормочу себе под нос. — Ладно, я запрусь в кабинке. Ты выйдешь первой, чтобы они ничего не заподозрили, — быстро целую ее. — Я свяжусь с тобой позже.

Начинаю уходить, но она хватает меня за руку.

— Ты не можешь. У меня нет телефона.

Приподнимаю бровь: — Но ты написала мне на балу.

— Знаю. Он был у меня почти весь вечер, но позже я положила его на скамейку. Должно быть, он его и стащил, — вздыхает она. — Я найду способ вернуть его.

— Хорошо. Только не забудь изменить мое имя и стереть наши будущие сообщения, как только мы закончим разговор.

Я не настолько глуп, чтобы сообщать что-то серьезное в сообщении, но она может.

Она бросает на меня странный взгляд: — Не проще ли нам общаться в приложении?

Изо всех сил стараюсь не закатывать глаза. Иден знает, что я не в курсе последних подростковых увлечений.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Что за приложение?

Не уверен, что понимаю выражение ее лица.

— Искуш... неважно. Это неважно. Я напишу тебе.

— Вот и все. Я вызываю охрану, — кричит женщина по ту сторону двери.

Подношу ее руку к губам: — Это временно, Иден. Ты вернешься ко мне, как только я выиграю выборы, — морщусь, когда замечаю жалкое подобие обручального кольца. — Этот мудак даже не подарил тебе бриллиант.

Терпение на исходе, а священник продолжает болтать о небесах, Боге и обо всем остальном, что люди хотят услышать, чтобы справиться со смертью.

Это почти комично, что они испытывают потребность в успокоении перед неизвестностью. Как быстро люди верят книге, священнику или любому другому добродетельному существу о том, что происходит в загробной жизни, когда нет никаких реальных доказательств.

С другой стороны, вера и страх — мощные манипуляторы.

Некоторым людям нужно что-то, чтобы поверить в это. В то время как другим нужно от чего-то убегать.

Смотрю на часы, пока все склоняют головы в молитве. Краем глаза вижу, как Каин встает со стула и выбегает из комнаты.

Замечаю пустое место рядом со мной.

Как жаль, что они пропустят надгробную речь.

— Я стучала, но она еще не вышла, — говорит женщина, стоящая за дверью уборной, когда я подхожу. — Вы уверены, что она там?

Определенно.

Протягиваю ей стодолларовую купюру: — Спасибо. А теперь проваливайте.

Прислонившись к стене, достаю из кармана сигареты и закуриваю.

У нее остается около двух минут, прежде чем я ворвусь и прерву их маленькое воссоединение.

Челюсть сжимается, когда высасываю раковую палочку до фильтра и прикуриваю другую.

Я на взводе. С того момента, как она переступила порог моего