ноги. — Когда ответила, что не хочу врать, и спросила, где мой отец, она разозлилась и сказала, что если я не хочу поступать правильно ради нашей семьи, то мне больше не разрешается общаться со школьными друзьями. Еще добавила, что пытается поддерживать определенный имидж, чтобы баллотироваться на пост окружного прокурора в следующем году, а все мои выходки только ухудшают ситуацию.

— Прочти следующую, — настаиваю, потому что дальше все становится только хуже.

— Проконсультироваться с пациенткой попросила мать после инцидента с участием школьного учителя. Доказательства неподобающих отношений между учеником и учителем были обнаружены после того, как один из учеников передал администрации школы записку, содержащую откровенные сексуальные подробности об учителе английского языка мистере Делэйни. Записка была написана пациенткой. Вскоре после того, как учитель был отстранен от работы, пациентка была обнаружена в местном парке посреди ночи с мистером Делэйни. Пациентка категорически утверждает, что между ними не было ничего неподобающего, и настаивает на том, что они были просто друзьями. Мать считает иначе и говорит, что ее ребенком воспользовались. Когда я попросил поговорить с пациенткой наедине, мать отказалась. Вскоре после этого мать и пациентка покинули мой кабинет.

Она дрожит: — В чем смысл всего этого, Дэмиен? Если ты хочешь, чтобы я стояла здесь и утверждала, что мистер Делэйни сделал что-то не так, я не буду. Он был моим другом.

То, что взрослые мужчины не должны дружить со своими учениками-подростками или переписываться с ними ночами напролет, делу не поможет. Но кто бы говорил. Хотя есть огромная разница между семнадцатилетним парнем, путающимся с учительницей, и четырнадцатилетней девочкой.

— Не буду с тобой спорить, — говорю ей. — Просто хочу, чтобы ты прочитала следующую запись. Ту, что датирована несколькими днями позже.

Она тяжело вздыхает: — Проконсультироваться с пациенткой попросила мать. У пациентки наблюдаются симптомы тяжелого психоза. Рекомендовано стационарное лечение. Назначены бензодиазепины и стабилизаторы настроения.

— Что произошло между последним сеансом терапии и этим?

Она смотрит в потолок: — Мама сказала, что мистер Делэйни связан с каким-то влиятельным политиком, и он предложил ей поддержку, пока она баллотируется на пост окружного прокурора, при условии, что она изменит показания и снимет обвинения с его племянника. Травля усилилась, и через несколько дней она забрала меня из школы, а затем отвела к психиатру. После этого я перешла на домашнее обучение.

— Психиатр когда-нибудь разговаривал с тобой?

Качает головой: — Немного. Наверное. Честно говоря, мало что помню. От лекарств, которые он давал, я очень уставала.

Сдерживаюсь, чтобы не пробить кулаком стену.

— Это потому, что ты получала двойную рекомендованную дозу, — протягиваю еще один лист бумаги. — Только никто так и не узнал об этом, потому что твоей матери прописали то же лекарство, что и тебе, но выписали его в другой аптеке на ее имя.

Более трех долбаных лет Иден не только принимала лекарства, в которых, уверен, не нуждалась, но и получала их слишком много.

Она выхватывает листок.

— Что? Уверена, это просто ошибка.

— Это не так. Заметь, всякий раз, когда доза повышалась или он заменял препарат, назначения Карен также менялись. Это не совпадение, Иден. Она специально превратила тебя в зомби.

— Не понимаю, зачем ей это делать?

Мне не нужно отвечать, потому что убитое горем выражение ее лица говорит, что она уже знает.

Карен не хотела детей. Она заполнила этот пробел, чтобы ее жизнь казалась нормальной из-за собственных глубоко укоренившихся проблем. А когда Иден начала доставлять слишком много хлопот и стала помехой для ее публичного образа и конечных целей, она заплатила шарлатану, чтобы тот накачал ее ребенка психотропными препаратами и убедил всех, что та психически больна.

Она закрывает папку и кладет ее обратно на стол.

— Кажется, я больше не выдержу, — она поднимает на меня взгляд. — Знаю, ты ненавидишь Каина, но если тебе интересно, почему я такая жалкая, то вот почему. Я люблю его и предана ему, потому что он спас меня. После того, как умерла мама, он стал моим опекуном и заставил психиатра отменить все препараты и нашел другого психотерапевта, который действительно помог.

Я не должен этого делать. Жестоко пинать того, кто уже упал.

Но она должна знать. Каин не заслуживает пьедестала, на который она его возвела.

— Каин не помогал тебе, Иден. Он просто хотел, чтобы ты так думала.

В замешательстве смотрю, как Дэмиен нажимает несколько клавиш на клавиатуре. Мгновение спустя его глубокий голос наполняет комнату.

— Начинай говорить, или я пропущу твои тонкие кишки через мясорубку...

— Хорошо, — кричит в агонии кто-то, очень похожий на моего психотерапевта. — Я скажу вам правду. Только перестаньте делать мне больно.

Сужаю глаза: — Почему ты угрожаешь моему тера...

— Каин заплатил мне за то, чтобы я оказывал индивидуальную поддержку его падчерице. Однако у него были очень конкретные правила, которые я должен был соблюдать, — затаиваю дыхание, пока терапевт продолжает: — У него возникло нездоровое влечение к ней, и это еще мягко сказано. Моя работа заключалась в том, чтобы убедить Иден, что она не может жить без него, используя ее тревожное расстройство против нее и усугубляя агорафобию.

— И ты согласился на это? — рычит Дэмиен. — Ты хоть понимаешь, как сильно ты ее испортил?

— У меня не было выбора, — протестует он. — Каин шантажировал вещами, за которые меня бы посадили в тюрьму. Было гораздо проще сделать то, что он хотел, чем возражать. К тому же, после смерти Карен Иден уже смотрела на него так, словно он достал луну с неба, и не потребовалось особых усилий, чтобы она поверила, что Каин — ее рыцарь в сияющих доспехах. Не уверен, что вы курсе ее истории, но девочку нельзя назвать психически устойчивой, поскольку она напичкана препаратами и все время сидит взаперти, практически без общения, внимания или привязанности. Ее мать уже забила гвоздь в крышку гроба своим пренебрежением. Если вы хотите знать мое профессиональное мнение, то, что хотел Каин, было гораздо гуманнее.

— Мне не нужно твое профессиональное мнение, ублюдок, — низко и убийственно рычит Дэмиен. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что ты с ней сделал.

— Конечно, хорошо. Все было относительно просто. Всякий раз, когда Иден говорила, что хотела бы поправиться настолько, чтобы ходить по магазинам или