в прошлый раз.

Это почти завораживает, как меняется ее лицо и учащается дыхание с каждым погруженным дюймом.

Как будто она впускает меня в душу, а не в тело. Предоставляя доступ, чтобы я мог развратить и закалить ее.

Мои губы подрагивают. Мы оба знаем, что для этого мне не нужно было трахать ее, но так гораздо веселее.

Она задыхается и сильнее прижимается ко мне, когда наполняю ее до отказа, и тугая киска растягивается, чтобы принять меня.

— Это мое, пока ты со мной, — все мое. Целую ее горло, приподнимая бедра и управляя движениями. — Никто не получит доступ к твоей пизде, не спросив сначала разрешения у меня. Поняла?

Ее веки закрываются, когда подстраивается под мой ритм.

— А если нет?

Впиваюсь зубами в ее ключицу и вхожу глубже, заставляя вздрогнуть.

— Я перережу им глотки... и заставлю тебя слизывать кровь с пола.

Не свожу с нее взгляда, пока вдалбливаюсь все сильнее.

Если она думала, что я шучу... то теперь уже нет.

Преданность — самое важное для меня. Не позволю себя одурачить снова.

Отстраняюсь и опять врезаюсь в нее.

— Перейди мне дорогу, и я проведу остаток своей жизни, разрушая твою, — сжимаю у основания ее шеи. — Считай, что это твое единственное предупреждение.

Она сглатывает: — Я больше ни с кем не буду трахаться без твоего разрешения, — взгляд становится жестким. — Кроме Каина.

Ревность закипает в груди. Когда она хватает меня за подбородок, нахожусь в секунде от того, чтобы отпихнуть ее и швырнуть в аквариум.

— Ты не единственный, кто жаждет мести, Дэмиен.

Она права. И если быть честным с самим собой, она заслуживает этого даже больше, чем я.

— Он будет страдать еще больше, если ты будешь его дразнить, — говорю я, потому что знаю Каина Картера как свои пять пальцев. — Поиздевайся над ним, доведи до грани, но не позволяй трахать себя.

Он не получит такой роскоши.

Она открывает рот, чтобы заговорить, но ее внимание переключается на что-то позади меня.

— Конечно, ты трахаешься с городской шлюхой, — кричит Таня, моя будущая безработная горничная, как будто у нее есть какое-то право расспрашивать о моей сексуальной жизни.

Она была занозой в заднице с той самой минуты, как нанял ее. Единственная причина, по которой держу ее рядом, заключается в том, что она так отчаянно жаждет моего внимания, что готова на все. И я имею в виду все.

Уже собираюсь сказать этой принцессе, увлекающейся копрофилией, чтобы она отвалила, но тут замечаю выражение лица Иден.

— Ты можешь либо остаться ягненком... либо стать забойщиком, — шепчу ей на ухо. — Если ты чего-то хочешь, подойди и потребуй это, — откидываюсь в кресле. — Потому что в замке есть место только для одной королевы.

Она нервно теребит нижнюю губу между зубами. Чувствую, что хочет сказать этой сучке, чтобы та заткнулась. Но она еще не готова.

Придется разобраться с этим за нее.

— Ты должна уйти...

— Нет, — губы Иден кривятся в жестокой ухмылке, и она вращает бедрами так, что я стону. — Пусть смотрит.

Положив руку мне на грудь, слегка отстраняется... а затем начинает скакать на мне так хорошо, что Таня всхлипывает.

Вожделение и гордость переполняют меня. Она практически сияет, бросая на горничную яростный взгляд.

Через несколько секунд дверь кабинета захлопывается.

Кровь закипает, впиваюсь пальцами в ее задницу и встаю.

— Что...

Бумаги и разные предметы разлетаются по полу, когда бросаю ее на стол.

— Королевы получают вознаграждение.

Прижимаю ее ноги к груди.

— Сначала ртом, — она извивается и стонет, когда по очереди посасываю половые губы, а затем так же обрабатываю клитор. — Затем членом, — выпрямив спину, одним плавным движением вхожу в нее.

Она шипит, когда ускоряю темп, заставляя стол раскачиваться под ней.

— О, Боже!

Ее грудь вздымается, высоко поднимая тяжелые сиськи, и я шлепаю по ним.

— Это не мое имя.

— Дэмиен, — ее глаза закатываются, когда тянусь вниз и энергично тереблю клитор. — Это... блядь, — набухшая плоть пульсирует под кончиками пальцев, и я надавливаю сильнее.

Хриплый рык вырывается из горла, и она яростно дергается, сжимая мой член как в тисках, когда из нее вытекает поток теплой жидкости.

Иден выглядит подавленной, содрогаясь в конвульсиях, но я качаю головой, когда вынимаю член и забрызгиваю спермой ее насквозь промокшую пизду.

— Обожаю сквиртующие киски, — лезу в ящик стола за сигаретами. — Спокойной ночи.

Она ерзает за моей спиной, а я откидываюсь на спинку кресла, сосредоточившись на аквариуме.

Ожидаю, что Иден пожалуется на то, что выгоняю ее, но нет.

Она устраивается у меня на коленях и наблюдает за рыбками.

— Сегодня важный день, — рычит Дэмиен, и глубокий тембр его голоса проникает прямо в душу.

— Знаю.

Можно подумать, что я буду подбадривать его, потому что у него сегодня важный день, но нет. Как только мы входим через задние двери ратуши, он хватает меня за руку и заводит в заброшенный конференц-зал.

Говорит с каменным выражением лица: — Сосредоточься.

Смотрю ему в глаза: — Уже.

— Если кто-нибудь начнет приставать к тебе, заставь их подавиться собственным дерьмом.

Улыбка появляется на лице, но сдерживаю ее: — Так и сделаю.

С этими словами направляюсь к двери. Я почти у цели, когда он обхватывает меня за талию и прижимает к стене.

Пульс учащается, когда он замечает красные туфли на каблуках и черное платье. Оно облегает мои изгибы и у него слишком большое декольте, но я выбрала его, потому что челюсть Джеффри чуть не упала на пол, когда надела его.

В нем я почувствовала себя властной и сексуальной. Пугающей.

Жар, исходящий от Дэмиена, когда он задерживается на моих красных губах, говорит о том, что я сделала правильный выбор.

Но клянусь Богом, что буду сопротивляться, если он потребует, чтобы я переоделась или прикрылась.

Он приподнимает мой подбородок: — Сногсшибательно.

Бабочки порхают в животе, когда он сокращает расстояние между нами. Почти уверена, что он хотел лишь целомудренного поцелуя, но то, что происходит, когда его губы встречаются с моими, не что иное, как электричество. И знаю, что он тоже это чувствует, потому что из него вырывается горловой стон, уговаривая меня открыть рот шире, дразня