в кино как другие девочки ее возраста, я говорил, что она, вероятно, не справится, потому что ее так долго держали взаперти. Я также напоминал, что иногда случаются плохие вещи — например, мать погибает в автомобильной аварии, — когда люди выходят на улицу, и что дома безопаснее. Если казалось, что она собиралась возразить, напоминал, что Каин не сможет защитить ее, если она уйдет. Затем предлагал ей вместе со мной открыть входную дверь или дойти до почтового ящика — таким образом, она думала, что делает успехи, но на самом деле лишь становилась более зависимой от него, и ее агорафобия усугублялась.

Голова становится тяжелой, когда он продолжает:

— Если она говорила, что хотела бы иметь друзей, я напоминал, что сделали с ней старые друзья. Как они смеялись и распускали слухи после инцидента с учителем. Или как весь город называл ее шлюхой, и как все хотели, чтобы она ушла. Потом мягко говорил, что Каин никогда не думал о ней в подобном ключе, потому что она ему небезразлична, и он всегда ее защитит. Подчеркивал, что с ним она в безопасности, потому что он единственный человек, на которого она может положиться.

— И она никогда не протестовала? Никогда не спорила?

Нет.

Он смеется: — Ты что, шутишь? Девчонка к тому времени так запуталась и влюбилась в него, что даже не уверен, для чего Каин нанял меня. Дошло до того, что мне даже не нужно было петь ему дифирамбы, настолько крепко он обвел ее вокруг пальца. Ее мир начинается и заканчивается им, именно так, как он хочет, — он вздыхает. — Это печально. Иден была красивой девушкой. И умной. Она могла бы действительно стать кем-то, если бы не его одержимость ею.

Он говорит так, будто я мертва.

Комната кружится, и в груди что-то сжимается. Возможно, так оно и есть.

— Эй, — окликает Дэмиен, подходя ко мне, его голос мягче, чем когда-либо слышала.

Отворачиваюсь. Не хочу, чтобы Дэмиен был рядом со мной. Никого не хочу видеть. Просто хочу лечь здесь на пол и превратиться в ничто. Закрываю глаза и обнимаю колени, сворачиваясь в клубок. Хочу раствориться в воздухе, как будто меня никогда не существовало... как и хотела мама.

— Я так старалась, — мой голос слабый и надтреснутый. — Я просто хотела, чтобы она любила меня. Почему она не смогла?

— Эта женщина не заслуживала твоей любви, Иден, — он касается моего локтя. — Иногда люди совершают дерьмовые поступки, которые нам не подвластны, и мы оправдываем это, потому что любим их, — его рука обхватывает талию, и он приподнимает меня. — Но это не отражение тебя. Ее проблемы были просто... ее. Тебе необязательно присваивать их себе.

Утыкаюсь лицом в изгиб его шеи, пока он ведет нас к креслу и садится.

В глубине души знаю, что он прав, но не знаю, как разорвать этот круг. Не знаю, как победить прошлое или расстройства и стать самой собой.

Из-за Каина.

Я так сильно хотела, чтобы меня любили, так мучилась от этого, но никогда не стремилась стать чьей-то марионеткой.

Дэмиен был прав. Я жалкая.

Он водит кончиками пальцев вверх и вниз по моему позвоночнику.

— Сейчас тебе чертовски больно, и, возможно, кажется, что жизнь закончилась, но это еще не конец. Собери осколки и сформируй из них то, кем ты хочешь быть. А не то, чего хочет Каин или кто-то еще.

Как я могу стать кем-то другим, если даже не знаю, кем была изначально?

Легко. Я не могу. Не могу начать с нуля, потому что у меня не осталось ничего, что стоило бы восстанавливать.

Мои осколки уродливы. Их используют, ими манипулируют для чьего-то удовольствия.

И не могу притворяться, что тревожных звоночков не было. Каин причинял мне боль столько раз, что сбилась со счета. И каждый раз он ранил все глубже.

Это был лишь вопрос времени, когда я истеку кровью.

— Я ненавижу его.

Ненавижу себя за то, что не оказалась сильнее.

И в кои-то веки осознание не сопровождается приливом любви или слезами.

Потому что больше не осталось слез, которые можно выплакать. Не осталось любви, которую можно подарить. Не осталось сердца, которое можно разбить.

Нет ничего, кроме пустоты.

На самом деле, это не совсем верно. Есть одна эмоция, звучащая громко и отчетливо.

Ярость скручивает изнутри, она настолько сильна, что меня трясет.

Я хочу, чтобы Каин Картер сгорел.

Но не хочу стоять в стороне и смотреть, как пламя пожирает его. Нет, я хочу проникнуть в его душу и зажечь спичку. Хочу попробовать на вкус его мольбы и вдохнуть его последний вздох.

Хочу превратить его в оболочку того, кем он был раньше.

— Дэмиен?

— Да?

Забираюсь на колени, оседлав его.

— Я не доверяю тебе.

Ни за что на свете не стану настолько глупой, чтобы доверять кому-то после такого — тем более такому человеку, как Дэмиен Кинг.

— Но думаю, можно с уверенностью сказать, что у тебя есть напарник... на данный момент.

Он приподнимает темную бровь: — О...

— Напарник, а не пленник. Я отказываюсь сидеть взаперти в своей комнате. Хочу иметь возможность ходить, куда захочу и когда захочу.

— Отлично, — цедит он сквозь зубы.

Но я еще не закончила.

— А еще мне понадобятся деньги. Каин контролирует каждый цент, и если ты хочешь, чтобы я прогуливалась с тобой под руку и была твоей невестой, то заслуживаю того, чтобы мне заплатили.

Может, я и не знаю, как жить самостоятельно, но знаю, что деньги важны. И, к сожалению, у меня их нет... а без них никак не смогу начать жизнь сначала.

— Считай, что дело сделано, — его глаза темнеют. — Тебе еще что-нибудь нужно?

Одариваю Дэмиена застенчивой улыбкой и опускаюсь на колени.

Я хочу разрушить его жизнь... как он разрушил мою.

Каин хотел, чтобы мой мир начинался и заканчивался им...

И, да поможет мне Бог, так оно и будет.

— Что ты делаешь?

Она дергает мой ремень.

— То, что я тебе не доверяю, не значит, что мы не можем повеселиться.

Я никогда не отказывался от секса с кем-то, кто мне нравится, не говоря уже о том, что меня тянет к ней как мотылька к огню, но мне не нравится не знать