class="p1">Хлоя крепко сжимает мою ягодицу, наверняка пытаясь сделать мне больно, и мне хочется рассмеяться.

– Почему у тебя такая каменная задница? – негодует она, и я перестаю сдерживать смех.

– А теперь попробуй придумать мне прозвище, владея этой информацией.

Она смеется, и я с широкой улыбкой направляюсь к припаркованному у пирса мотоциклу.

Около двадцати минут спустя торможу у большой клумбы с малиновыми гортензиями. Их изумрудные листья шелестят на ветру, нарушая абсолютную тишину вокруг. Подаю руку Хлое, чтобы помочь слезть, и вешаю ее шлем на мотоцикл. Мы быстро перебегаем дорогу и направляемся к ресторанчику на набережной.

– Так… ты любишь готовить? – спрашивает Хлоя, сведя брови к переносице.

– Почему это тебя так удивляет? – издаю смешок.

– Ну я провела в твоей квартире целые сутки, и все это время мы ели готовую еду. Я думала, спортсменам некогда этим заниматься.

– В целом так и есть. Но у нас есть что-то вроде семейной традиции – привозить рецепты местной кухни из разных мест, в которых мы побывали.

Хлоя прикусывает губу, и я хмыкаю, закатив глаза.

– Спрашивай.

– С чего ты решил, что я хочу о чем-то спросить?

– Иногда у меня складывается впечатление, что из нас двоих детектив – я, а не ты. У тебя все на лице написано, Хлоя.

Она издает смешок.

– Семейная традиция… У вас с… Лизой?

– У нас с моей сестрой Эбби. Но в свое время это придумала Лиза.

– Вы часто путешествовали?

– Не так часто, как хотелось бы, из-за моего плотного графика. Но раз в год мы выбирались куда-то. Наша последняя поездка была в Италию. Мы колесили по Тоскане и привезли оттуда рецепт невероятной лазаньи, которую теперь по поводу и без готовит Эбби.

– Они с Лизой были близки? – тихо спрашивает Хлоя.

– Да. Наши родители развелись, когда Эбби было тринадцать. И, кроме меня, у нее никого не было. Поэтому стоило в нашем доме появиться Лизе, моя сестра сразу же отдала ей свое сердце, следуя моему примеру. Наверное, поэтому именно лазанья стала нашим фирменным семейным блюдом.

– Потому что это последнее яркое воспоминание о Лизе?

– Вероятно. Та поездка в Италию была особенной для всех нас… – Я шумно выдыхаю и решаю перевести тему, чтобы не затеряться в собственных воспоминаниях: – А ты бывала в Тоскане?

– Нет, до Италии я так и не добралась. Но в детстве мы часто ездили в Испанию к моей бабушке. Моя мама оттуда родом. И она готовила лучшую паэлью. Нужно будет как-нибудь приготовить ее тебе, – улыбается Хлоя. – Я не делала этого… вот уже пять лет.

– С тех пор, как…

– Да. С тех пор, как мамы не стало.

– Прости.

– Ничего. У нас тут с тобой что-то вроде откровенного разговора.

– И, заметь, ни одной колкости. Вот это прогресс.

Хлоя издает смешок. Я открываю перед ней деревянную дверь ресторана, и следом прохожу внутрь.

На часах полдень, и здесь абсолютно никого. Небольшое пространство озаряет яркий свет солнечных лучей, просачивающийся сквозь маленькие окошки с разноцветными ставнями. Ветер развевает тонкую ткань белых штор на них. А из колонок звучит тихая греческая музыка.

– Эштон, Хлоя, как мы рады, что вам удалось выбраться! – встречает нас радостным криком Афродита. Она раскрывает перед нами руки для объятий.

– Когда речь идет о встрече с вами, других вариантов просто не может быть, – улыбаюсь я.

Афродита заливисто смеется.

– Дорогая, ну как же тебе с ним повезло! – треплет меня за щеки она, обращаясь к Хлое.

– О… – Хлоя прикусывает губу. – Нет, мы не вместе. Мы просто друзья.

– Друзья, Хлоя, – это совсем не просто. – В дверях появляется Омир с корзиной овощей, которую Афродита сразу же берет из его рук и ставит на маленький островок посреди зала.

Омир тут же подходит к Хлое и целует ее руку, а затем подходит обнять меня в знак приветствия.

– Как самочувствие после утреннего вейка? Снова скажешь, что готов провести на нем еще сотню часов?

– Все так, – издаю смешок.

Сегодняшнее утро началось с очередной тренировки, во время которой я пытался вытряхнуть из головы мысли о вечере с Хлоей. И о том, как мне было с ней хорошо. Два часа на вейке смогли выбить из моей головы даже мысли о том, как меня зовут, так что миссия была выполнена. Но ровно до того момента, пока Хлоя не уселась рядом со мной в кресле.

Мозгами понимаю, что не должен проводить с ней столько времени, но, когда она рядом… Мозг словно покидает не только мое тело, но и в принципе улетает с планеты. Когда она рядом, я не могу разумно мыслить, не могу анализировать происходящее и контролировать свои эмоции.

Мне просто хочется, чтобы она была рядом.

Мне просто хорошо, когда она рядом.

– Так, дорогая, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Поверь мне: всего один греческий салат с секретным ингредиентом, и вы уже не просто друзья, – звонко смеется Афродита, вгоняя в краску Хлою. – Иди сюда.

Хлоя послушно подходит к островку, за которым Афродита выкладывает из корзины овощи. Мы с Омиром встаем напротив них, на другом конце острова. Я упираюсь локтями в столешницу и наблюдаю за тем, как Хлоя стягивает со своего запястья резинку и убирает волосы в высокий хвост, открывая длинную шею. Тяжело сглатываю и прогоняю дурацкие мысли из головы. Афродита ополаскивает овощи под водой, а затем, сложив их в миску, командует Хлое нарезать их для салата.

Пока девушки занимаются греческим салатом, Омир рассказывает мне о том, как правильно готовить греческую мусаку. По описанию мусака схожа с итальянской лазаньей: готовится слоями с соусом бешамель. Так что, думаю, Эбби будет в восторге, когда я вернусь из отпуска с новым рецептом.

Беру из миски баклажаны и нарезаю их тонкими круглыми ломтиками, затем обжариваю их на сковороде. В это время Омир успевает нарубить лук и отправить его вместе с фаршем на другую сковороду. Он командует мне добавить к нему пряности и вино, пока сам занимается приготовлением пюре из томатов. Когда он выливает пюре к мясу, я снимаю со сковороды баклажаны и принимаюсь за соус бешамель. Собрав все ингредиенты, помешиваю на медленном огне, в то время как Омир выкладывает все слоями в форму для запекания.

Приготовление мусаки и салата сопровождается интересными историями Афродиты и Омира о греческой кухне и культуре в целом. Мы много смеемся, болтаем и ведем себя непринужденно, а затем, когда Омир достает мусаку из духовки, а Афродита ставит в центр стола большую миску греческого салата, садимся за сервированный Хлоей стол.

– Выглядит так аппетитно, – восклицает Хлоя.

– Вы постарались, – громко смеется Омир.

– Так а что за секретный ингредиент в греческом салате, Афродита? – интересуюсь я, ведь ничего секретного в приготовлении салата я не заметил.

Омир и его жена загадочно переглядываются, а затем губы Афродиты озаряет широкая улыбка:

– Любовь. Это и есть секретный ингредиент.

На этих словах встречаюсь с Хлоей глазами, и она тут же отводит взгляд, нервно прикусывая губу. Она чувствует рядом со мной то же, что чувствую я. Вот только знал бы еще я, что именно. И было бы немного легче. А еще было бы немного легче, если бы я не был вдовцом, а она не собиралась выйти замуж за другого.

Да. Определенно было бы легче.

Но, видимо, мы охренеть как любим сложности.

Остаток дня за разговорами пролетает слишком быстро. Ресторан заполняют греки. Вино разливается по бокалам. А из динамиков звучит громкая музыка. Но самое важное – мое сердце вдруг снова начинает биться.

И это меня пугает.

ГЛАВА 18

ROZEI,