Увидев свое отражение, смахиваю появившиеся в уголках глаз слезы. Огромная юбка, ткани которой хватило бы для того, чтобы сшить наряды всем ста двадцати гостям нашей свадьбы, стоит колом и выглядит просто ужасно. Моя грудь лежит на чашках лифа этого корсета, будто у меня не первый размер, а сто первый. Полупрозрачный корсет, расшитый бисером, переливается, ослепляя меня в зеркале, и выглядит слишком.

Никакой грациозности или элегантности. Это не я.

– О, Хлоя, дорогая, не плачь, – возникает рядом со мной Кристина. – Так трогательно впервые примерить платье, я тебя понимаю!

Она серьезно думает, что это слезы счастья?

– Уберем волосы наверх, сделаем высокий хвост или пучок набок, чтобы продемонстрировать твою длинную шею, – тут же поднимает мои волосы Антонио.

– Только нужно что-то сделать с татуировкой, – тут же кривится Кристина. – Весь вид портит.

Тяжело сглатываю и судорожно киваю. Потому что спорить бесполезно. Я понимаю, что Антонио и в самом деле хочет сделать меня красивой. И я уверена, что по меркам большинства гостей так оно и будет. Все будут подходить ко мне, восторгаться и говорить, как я прекрасна. Вот только за прекрасной обложкой скрывается дерьмовая душа. Вывернутая наизнанку.

Почему мне нельзя просто уснуть, как Спящей красавице, и… никогда не проснуться? Ведь разбудить меня сможет лишь поцелуй истинной любви. А мне ее никогда не видать.

Из моей сумочки доносится звонок айфона, и я прошу Кристину принести мне его. Вижу имя Фрэнка, вызывающего меня по фэйстайм, и сбрасываю звонок. Но он звонит вновь, и я понимаю, что выхода у меня нет.

– Привет. – Думаю о милых котятах, чтобы сделать наигранную улыбку хоть немного искренней.

– Почему сразу не ответила? – рычит он.

– Я на примерке платья, – членораздельно произношу я и переключаю камеру с фронтальной, чтобы показать ему салон.

– Дорогуша, жениху нельзя видеть невесту в свадебном платье. Плохая примета! – тут же отчитывает меня Антонио и вырывает из моих рук телефон. – Уважаемый, вы не должны тревожить Хлою в такие важные моменты. Она и так волнуется. Чао!

Прикусываю губу, чтобы не рассмеяться, когда он сбрасывает звонок и протягивает телефон мне.

– Ох уж эти неугомонные женихи. Ни в коем случае нельзя, чтобы он увидел тебя в свадебном платье. А вдруг свадьба сорвется!

Если бы… Я уже готова прямо сейчас полететь в этом платье туда, где он находится, лишь бы это пророчество плохих примет действительно сработало.

ГЛАВА 17

BROADSIDE – DAZED & CONFUSED

Эштон

Солнце, ярким пятном выделяющееся на ясном небе, озаряет все вокруг своим светом. Лазурная вода залива Мирабелло за бортиком передо мной мерцает, словно множество страз. С пирса доносится приглушенно звучащая из динамиков музыка, пока я удобно устроился в гамаке в тени величественных кипарисов.

– Привет, – звучит голос подошедшей ко мне Хлои.

Поворачиваюсь к ней и вижу, как она усаживается в подвесном кресле рядом со мной.

– Привет. – Я жмурюсь от солнечного луча, падающего прямо мне на лицо. – Как прошла встреча с организатором?

– Лучше бы мы с тобой посмотрели еще один сезон «Тьмы», и я бы проспала ее, – откинувшись головой назад, стонет она. – И никаких «я же говорил», пожалуйста.

С губ срывается смешок.

– Все настолько плохо?

– Мое платье словно было нарядом Тулы из «Моя большая греческая свадьба», – хнычет она и тут же добавляет: – Хотя вряд ли тебе это о чем-либо говорит. Просто знай, что оно ужасно. Какие-то кружева, рюши, стразы, цветы.

– Но ведь его выбрала ты?

– Нет. – Она снова стонет. – Его выбрал мой организатор. Если бы я не была знакома с ней до этого момента, то решила бы, что она слепая.

Я смеюсь.

– Ты говорил, что у тебя нет проблем с чувством юмора, но это вовсе не смешно, Эштон. Я сейчас умру с горя, – выдыхает Хлоя.

– Какую песню спеть на твоих похоронах? – откинувшись обратно в гамак, интересуюсь я.

– Какую-нибудь из репертуара Эда Ширана, – мечтательно отвечает она. – Я всегда думала, что буду идти под венец под Perfect, но раз уж не судьба, то пусть меня под нее хотя бы несут.

– Звучит грустно.

– Ты сам говорил, что жизнь в принципе невеселая штука.

– Моя – да. Но почему ты не можешь пойти под венец под песню Эда Ширана? – задаю вопрос, а потом фыркаю и сам отвечаю на него: – Дай угадаю: Фрэнку не нравится Эд Ширан.

– Давай. Добивай меня.

С губ срывается смешок.

– Ладно, значит, жениха выбрала не ты, платье тоже выбрала не ты и музыку снова выбрала не ты. Будет ли на этом торжестве хоть что-то, к чему ты приложила руку?

– Ну если я к тому моменту научусь управлять погодой, то мощный тайфун, который затопит место торжества, будет моих рук делом.

Я смеюсь и открываю один глаз, чтобы взглянуть на Хлою. Она полулежит в плетеном кресле, откинувшись головой назад и подставляя лицо солнцу. Ее длинные темные волосы развевает легкий ветер. На ней розовые шорты и белая льняная рубашка, пуговицы в виде жемчужин на которой переливаются множеством цветов.

Хлоя выглядит умиротворенной. И, не знай я ничего о ее жизни, на мгновение решил бы, что она счастлива. Но стоит ей открыть глаза и взглянуть на меня свои неживым взглядом, мне становится больно, и я вновь прикрываю веки.

– Давай только без жалости, – выдыхает она. – Лучше продолжай надо мной издеваться. Именно так поступают друзья.

– Да мне и не нужно издеваться. Судя по происходящему в твоей жизни, ты и сама неплохо с этим справляешься, – фыркаю я, и звонкий смех Хлои эхом проносится по пирсу.

– Ну спасибо.

– Не благодари!

– Но я уже поблагодарила.

– Ну в следующий раз не благодари. Именно для этого и нужны друзья.

В очередной раз Хлоя издает смешок, а затем наступает идеальная тишина.

– Если бы у тебя была возможность стать персонажем Диснея, в каком мультфильме ты бы хотел оказаться? – спустя мгновение интересуется она.

– В «Миньонах», – без раздумий отвечаю я. – Представь себе, как круто: ты желтый, бегаешь, болтаешь на выдуманном языке, и все, что тебе нужно для счастья, – бананы.

Хлоя начинает хохотать. И я снова лениво распахиваю один глаз.

– Просто признай, что мой ответ гениален. Тебе его не переплюнуть.

Она вскидывает руки ладонями вверх, капитулируя, и произносит:

– Я даже не буду пытаться соревноваться с твоими сверхумными мыслями.

– Первое разумное решение за все время нашей дружбы, Детектив.

Губы Хлои раскрываются в широкой улыбке.

– И, кстати… – Я приподнимаю голову. – Ты так и не выбрала для меня прозвище.

Хлоя приоткрывает рот, чтобы что-то произнести, но я снова ее перебиваю:

– Хотя, судя по организации твоей собственной свадьбы, ты привыкла, что все выбирают за тебя.

– Ауч, – шипит она, и я фыркаю. – Решил меня добить?

– Вообще-то, нет. Ты мне еще пригодишься.

Она вскидывает бровь, пока я продолжаю:

– Через полчаса Афродита собиралась научить меня готовить мусаку и рассказать о секретном ингредиенте греческого салата. Поедешь со мной?

Уголки ее пухлых губ ползут вверх.

– Хотя не отвечай. Я уже выбрал положительный ответ за тебя. – Подрываюсь с гамака и резко подлетаю к ней, вытаскиваю ее из кресла и закидываю себе на плечо.

– Эштон! – вопит сквозь смех она.

– Пока буду нести тебя к мотоциклу, ни в чем себе не отказывай. Я знаю, что ты любишь разглядывать прыщи на моей заднице. Сейчас она как раз прямо перед твоим лицом.