– Ой, простите, я не хотел! – растерянно пробормотал Яша, не зная, чем помочь «уроненному» исполину.

– Ничего, бывает, – потирая ушибленные бока, горец с трудом поднялся и миролюбиво протянул невольному обидчику свою гигантскую ладонь.

– Знакомьтесь, это товарищ Пекун, о котором я вам рассказывал, – тем временем представил хозяйке «свежего» гостя Плечов.

– Яша, родненький, ты сменил фамилию? – удивлённо вырвалось у старушки.

– Ну да, – засмущался юноша.

– Как давно?

– Ещё в тридцать девятом. Уже тогда я понял, что фашисты не остановятся на достигнутом и попрут дальше на восток, а они, сами знаете, как относятся к нашему народу. В подобных обстоятельствах оставаться Айзенштадтом – смертельно опасно, – чётко и, главное, доходчиво объяснил логику своего поступка молодой краевед.

– Послушать тебя, окажется, что чужое имя – это хорошо… И такую чушь несёт мой родной сёстженец! – продолжала возмущённо ворчать шляхетная пани. – Племянник, по-вашему… Поздний и единственный ребёнок самой младшей моей сестры. Ей, кстати, в прошлом месяце только пятьдесят исполнилось. Я в её годы… Ой, простите, заболталась… Чтоб вы знали, Гандзя вышла замуж за знатного представителя знаменитой династии раввинов, хотя наши родители были категорически против этого брака… А вы говорите: Пекун… О наличии такого рода в нашем городке я раньше и слыхом не слыхивала!

– Плохо слушали! Есть такое слово – и на русском, и на идише, между прочим, означающее одну и ту же профессию. И фамилия соответствующая есть.

– Ах, да, точно, и как только я могла забыть? Были такие люди, пекари по специальности, но жили они на другом конце Несвижа.

– Вот видите! – торжествующе подытожил бывший Айзенштадт. – Ну, приглашайте к столу, цьотка![48] Пора!

– Ой, совсем растерялась… Присаживайтесь, гости дорогие. Ярослав Иванович, кто тут старший по возрасту?

– Вы, Ядвига Мечиславовна!

– Фу, как негарно, нетактично… А ещё интеллигент, профессор!

– Пардон, милейшая пани. Виноват. Дайте поцелую вашу ручку.

– Проше пана… А среди мужчин?

– Как ни странно, – я!

– Наливайте.

– Есть!

Плечов поднялся и принялся с воодушевлением наполнять оригинальные миниатюрные стопочки – каждая граммов на 20–30, не более.

Сам он давно оценил убийственную крепость домашнего напитка и даже свыкся с ней, а вот бедняга Автандил впервые принимал участие в «испытаниях», то бишь дегустировании оригинального продукта.

Он лихо опрокинул чарку да так и застыл с округлившими и увеличившимися в размерах зрачками. Предчувствуя именно такой ход развития событий, милосердная несвижская пани, сочувствующе засунула в раскрытый рот гостя небольшой малосольный огурчик.

Глаза мигнули.

Порозовели щёки.

А затем и всё побледневшее лицо вернуло свой естественный цвет.

По-прежнему, не говоря ни слова, Лежава ткнул пальцем в трёхлитровую банку. Хозяйка поспешно наполнила стакан рассолом и протянула гиганту.

Тот осушил посудину в два глотка и принялся искать глазами закуску.

Кусочек печёной буженинки окончательно вернул беднягу к жизни. Но к бимберу он больше не прикасался.

Профессор же и острая на язык пани под шутки-прибаутки опрокинули ещё по паре рюмок и только тогда угомонились.

Чтобы вскоре «заполировать» спиртное горячим, сладким и ароматным травяным чайком, слывшим одним из самых коронных блюд в меню умелой несвижской «гаспадыни».

А вот хитрый Яша в этом деле активного участия не принимал.

Пригубил первую и отставил в сторону.

Мол, не пью – и всё тут!

5

«После сытного обеда, по закону Архимеда полагается поспать», – гласит одно из оригинальных правил знаменитого профессора Фролушкина. Пани Ядвига прекрасно об этом помнила и заблаговременно застелила свежим бельём две железные кровати, стоявшие в самой дальней комнате.

Племянник не в счёт! У того есть собственная жилплощадь – ненавистное для многих жителей «освобождённой» Западной Белоруссии Советское государство облагодетельствовало.

Но приезжие и не собирались предаваться дневному сну. Во время войны замечательные гражданские привычки быстро предаются забвению, уходят в прошлое.

Если ты патриот, конечно, все теперешние твои действия должны быть направлены не на развлечения и не на утоление чрезмерных гастрономических потребностей, а на исполнение священного долга перед горячо любимой Родиной.

– А как вы лично, Ярослав Иванович, думаете бороться с коварным врагом? – настойчиво добивался каких-то своих потайных целей краевед Яша.

– Время покажет, – уверенно увильнул от прямого ответа Плечов, используя пресловутое русское выражение, подходящее для всех случаев жизни.

А как же иначе? Если он ещё не видел врага в лицо, не встречался с ним с глазу на глаза, не вступал, так сказать, в прямое взаимодействие или боевое столкновение, не почувствовал его воинскую силу.

Скажете: видел, встречался, вступал, чувствовал ещё задолго до войны. Только кто об этом знает?

* * *

Дальнейшая беседа протекала уже на улице и без Ядвиги Мечиславовны.

Нет, утаивать какие-либо сведения от глубоко уважаемой старушки никто из них не собирался. Просто мужчинам надоело сидеть дома – в донельзя раскалённом тёмном помещении.

Естественно, при таких погодных условиях их молодым душам было очень некомфортно в небольшой, тесной комнатушке, и они рвались на простор.

Зато во дворе – настоящее раздолье.

Сад, тень фруктовых деревьев, роскошная альтанка, то есть, если говорить по-русски, – беседка; свежевыкрашенная лавка…

– Скажи, Яша, тебе хоть что-нибудь известно о катакомбах в районе Сейловичей и Цегельни? – зашёл издалека Ярослав, укрывшись от палящего солнца под черешней, на верхушке которой то тут, то там яркими красками играли почти созревшие плоды.

– Немного, – мгновенно отозвался Айзенштадт-Пекун, устроившийся под куполом, венчавшим небольшое деревянное строение для отдыха после тяжёлых садово-огородных работ. – Есть у меня одна старая карта, однако правдива в ней информация или нет, мне не известно.

– Поехали. Проверим.

– Прямо сейчас?

– Да. Чего тянуть?

– Я в принципе не возражаю!

– Шевелитесь, господа учёные, – встрял в разговор Лежава, вольно разлёгшийся где-то посредине между альтанкой и черешней. – Немец наседает, вот-вот захватит Несвиж. Если это вдруг случится – пиши пропало.

– Откуда такая информация? – подозрительно покосился на громилу Плечов.

– От верблюда… Помнишь, ты остался вместе с ребятами на улице, а мы с начальником забежали в отдел – на второй этаж?

– Помню, – подтвердил Яра. – Я просил их передать приглашение на обед к Ядвиге Мечиславовне для нашего друга Якова Семёныча. Что, в конце концов, и было исполнено.

– Подтверждаю! – оскалил белоснежные, но не очень ровные зубы сёстженец.

– Так вот, – спокойным и ровным тоном продолжал выкладывать свои аргументы Автандил. – Начальник в это время набирал Цанаву, а, дозвонившись, передал трубку мне. «Всё очень плохо» – сказал батоно Лаврентий.

– У него лично?

– У всех нас, – уточнил помощник наркома. – Фриц прёт, словно сумасшедший. Не останавливаясь и не замечая препятствий.

– А как же наша победоносная Красная армия? – поставил вопрос ребром учёный.

– Отступает. Пока, во