— Тогда другое дело,— согласился Юрка.— Вроде дневника,значит?

Друзья тут же составили план повести, договорились, о чем писать каждому.

Юрка взялся за начало. Его так захватило, что он несколько дней после школы не выходил на улицу, все писал. Только кончил, побежал к друзьям. Те слушали внимательно.

— Я бы поставил «пять» за это сочинение,— сказал Мишка.

— Давай теперь ты свое прочитай,— попросил Юрка.

— После того, что ты сочинил, язык не поворачивается. Честно признаюсь, слабовато у меня получилось...

— Ты честно признайся, что просто не брался!— возмутился Валька.

Мишка хихикнул:

— Ты написал, да много ли толку? На двойку с минусом!

— Пробовал я, только не получилось.

Мишка продолжал гнуть свое:

— Ты, Юрка, начал, тебе, значит, и кончать. А мы с Валькой поможем.

Пришлось Юрке одному доводить дело до конца: не мог он бросить его на полдороге. Опять увлекся, расписался — остановиться не мог. Как-то само собой получилось, что Юрка в своей «повести» рассказал и об Ижевске, тимуровцах и, конечно, о Женьке... Пять толстых тетрадей исписал... Потом стал советоваться, как быть с записями.

— Пусть остаются у Юрки! — предложил Валька.— Это будет справедливо: он писал.

— Да, я согласен,—уныло сказал Мишка.— Но... как же мы? Как идея?

— Какая еще идея? — сердито спросил Валька.

— Та, которую... ну, я-то подал... Написать повесть про нас. И когда мы будем старичками...

— Ты даешь! — возмутился Юрка.— Это же Валька предложил! — Он зло сунул Мишке тетради: — На, забирай! Неужто думаешь, что я возьму?

Тот неожиданно смутился:

— Ладно, не злись, я пошутил... У меня идея. Выход есть. Давайте тетради оставим здесь...

Валька и Юрка озадаченно посмотрели на Мишку.

Тот продолжал:

— Завернем во что-нибудь понадежнее — и в землю. Кто первый вернется сюда, тот и достанет.

Мишкина идея привела друзей в восторг. Спор был забыт. В тот же день ребята, завернув тетради в клеенку, закопали их в палисаднике дома, где жили Никитины...

После этого чуть ли не в один день уехали Валька и Мишка. Юрка загрустил. Ходил сам не свой, будто в воду опущенный. Мысль, что расстался с друзьями надолго, пугала его, больно сжимала сердце.

Задним числом Юрка удивился, как быстро и крепко сошелся с Валькой и Мишкой. До них ему казалось, что после Женьки не сможет ни с кем дружить.

Расставшись с Валькой и Мишкой, он надеялся, что у него заведутся новые друзья. Вон сколько хороших ребят в их классе! Они тащили его в кино, играть в футбол. Юрка не сопротивлялся, но делал это без обычного увлечения.

Шло время. Однажды отец поделился новостью: его вызывают обратно в Ижевск. Сын, услыхав об этом, вначале онемел от радости, потом суматошно кинулся собираться в дорогу...

Успокоился только тогда, когда вся семья заняла места в вагоне.

Юрка устроился у окна. Отсюда были видны река, перепоясанная мостом, окраинные домики, напрасно прячущиеся в поредевшей желтой листве деревьев. Своего дома мальчишка не разглядел, как ни старался. А ему так захотелось, может быть, в последний раз увидеть его.

Юрка почувствовал грусть. До отъезда он не предполагал, что так привязался к этому городу. В нем он прожил полтора года. Здесь встретился и... расстался с Валькой и Мишкой. В одном из палисадников этого города лежат в земле, упакованные в клеенку, толстые тетради. Кто знает, может, придет время, и снова встретятся друзья. Вот когда начнутся бесчисленные воспоминания.

...Еще сильнее расстроился Юрка от мысли, что они покидают места, где погиб его старший брат.

Правда, мальчишка не знает точно, где похоронен Алексей: многочисленные запросы Михаила Ивановича пока не дали результатов. Но Юрка верит, что они в конце концов отыщут могилу. Обязательно приедут туда, чтобы поклониться светлой памяти Алеши...

Печальные думы Юрки обрывает вокзальный колокол: поезду пришло время отправляться в далекий путь.

Паровоз бойко свистнул, пыхнул облачком пара, скребнул рельсы колесами, будто примериваясь к бегу, и решительно тронулся с места...

Вместе с поездом устремились вперед и Юркины мысли — туда, где его ждали друзья, город, в котором он родился...

РАССКАЗЫ

ПОДАРОК

Знал бы Володька, как я радовался его подарку! В день моего рождения он принес мне овчаренка, которого я тут же назвал Дружком. Щенку было всего три недели. Неуклюжий, с ушами-лепестками, он смешно передвигался по комнате, переваливаясь на коротеньких ножках. Тоненько повизгивая, тыкался мордочкой в углы, в мои ноги: скучал и хотел есть. И такой он был невзрачный, что я засомневался, овчаренок ли. Но Володька заверил меня честным пионерским, и я успокоился.

И все было бы хорошо, не будь у меня на мою беду сестры. Старше меня всего на два года, Нина воображала, что на десять. У нее была привычка постоянно кого-нибудь поучать. Собак она презирала. Увидев щенка, сестра сразу набросилась на меня:

— Я его выброшу на улицу, так и знай!

— Попробуй только!

— Вот увидишь,— пригрозила Нина.— Разве можно грязную собаку держать в комнате?

Она была санитаркой в классе. Я ее звал «чистюлей». Часто мне попадало от нее за неряшливость.

— Он же замерзнет на дворе,— убеждал я.

— А кто за ним убирать будет? — насмешливо посмотрела Нина на меня.

И тут вступилась мама:

— Успокойся, Нина. Витя будет ухаживать сам. Да и на своем месте наведет порядок. Правда, Витюша?

Я, не очень охотно, кивнул головой.

Ночью Дружок чуть не испортил все дело. Вечером он задремал на коврике за печкой. Уснул и я. Среди ночи меня разбудила Нина.

— Спишь, бессовестный? — начала она.— И не знаешь, что твой щенок делает?

Я протирал заспанные глаза и плохо понимал, что-говорила сестра. Оказалось, Дружок проснулся и жалобно заскулил. Он разбудил чуткую Нину. Меня взяла злость:

— Чего тебе не спится? Нежности какие! Мама вон устала, так спит, ничего не слышит. Я тоже.

— Ты тоже устал? — с издевкой спросила сестра.— Бедный мальчик! — И тут же сердито зашептала: — Мама-то не спит. И все твой Дружок!

Я не поверил, но промолчал. А Нина продолжала:

— Сейчас же вынеси в сени или...— недоговорив, спросила с угрозой: — Ясно?

— Ну, ты не очень! Отправляйся-ка