-— А какая я пловчиха, ты знаешь,— сказала мама.— От страха и от неумения вместо того, чтобы к берегу, я от него поплыла. Хорошо, что Дружок помог.

Дружок, усевшийся недалеко от нас, услыхав свое имя, встряхнулся.

Брызги полетели во все стороны, упали на нас. Нина вздрогнула, но промолчала. Потом подошла к псу, протянула руку. Тот подозрительно и недоверчиво следил за ней. Насторожился и я. Нина погладила собаку по голове. Мы с мамой переглянулись. Нина наклонилась и крепко поцеловала Дружка прямо в мокрый нос.

ВРЕДНЫЕ МУЖИЧКИ

Я знаю, что бывают на белом свете вредные люди. Вот, например, мы с папой. Когда мы допоздна смотрим телевизор, мама, просыпаясь, сердито говорит:

— Ну и вредные же вы, мужички.

Папа сразу вскакивает, ослабляет звук у телевизора до шепота и подмигивает мне: «Вредные, но не безнадежные, да?»

Но, оказывается, есть и вредные вещи. Как-то вечером мы втроем — папа, мама и я — смотрели телевизор, шел фильм «Тени исчезают в полдень». Мама у нас вообще-то смотреть телефильмы не любит, зато каждую субботу вытаскивает, как она говорит, папу в кинотеатр. А тут мы ее уговорили, сказали, что фильм мировой и в кинотеатре его показывать не будут.

Посмотрели мы минут пятнадцать. Я вижу, что мама тоже увлеклась. И тут, как назло, экран вдруг задергался.

— Вот вредный какой! — рассердилась мама.— Будто нарочно!

— Вредный, но не безнадежный,— сказал папа и, я уверен, подмигнул мне, хоть я в темноте видеть не мог. Он подскочил к телевизору и долго копался там, крутил. ручки. Но экран по-прежнему дергался, и на нем ничего нельзя было разобрать. У мамы кончилось терпение:

— Перестань, еще хуже сделаешь. Завтра лучше вызови мастера.

— Так он придет через неделю, не раньше.

Вообще-то мама у нас выдержанная. А тут она еще

больше расстроилась: видно, уж очень ей хотелось посмотреть этот фильм.

— Сам гуманитарий, и сын у тебя такой же,— сказала она сердито,— ничего исправить не можете. У других вон отцы и сыновья чего только не ремонтируют, а у нас...

Чтобы успокоиться, мама быстро оделась и вышла на улицу подышать свежим воздухом.

Вообще-то мама права: папа в технике не разбирается. Допустим, перегорит утюг или мамин фен, папа разберет его, а потом собрать не может. Я в папу: тоже не люблю копаться в технике. Когда что сломается, папа зовет меня помочь. А я ему: некогда, уроки учу, или что-нибудь в этом роде. Папа не настаивает. Возится один, долго и чаще всего бесполезно.

Когда мама вышла, папа снял заднюю крышку у телевизора, подозвал меня:

— Друг, нам надо разбиться, но исправить, чтобы завтра мама могла посмотреть вторую серию.

Я пожал плечами, но подошел: мне самому хотелось посмотреть вторую серию. Сзади, на стенке телевизора, виднелись лампы, какие-то металлические стаканчики, разноцветные провода, трубочки.

— Будем, Олег, устанавливать причину,— сказал папа.— Ты мне должен помочь. Только близко не подходи и не смей ни к чему прикасаться без разрешения.

Он включил телевизор, и скоро загорелись лампы.

— Смотри внимательно,— попросил он,— не изменяется ли накал ламп от вращения.

Папа начал крутить ручки, над которыми было написано: «Частота кадров», «Частота строк». Я ничего не заметил. Тогда папа повернул стенку, как дверь, и я увидел, что там, на другой ее стороне, тоже разные лампы, стаканчики, провода, трубочки. Папа снова занялся ручками, наказав мне во все глаза глядеть на внутреннюю сторону стенки. Скоро я заметил, что огонек одной крохотной стекляшки, похожей на ампулу, потрескивал то сильнее, то слабее.

— Вот, папа, где! -— радостно закричал я и чуть не ткнул туда пальцем. Папа вовремя задержал мою руку. Потом долго, то снимая, то надевая очки, смотрел на «ампулку» и вращал ручки. Наконец промолвил:

— Молодец, друг. Причина в этой штучке!

И он выключил телевизор. После этого, нагрев паяльник, отсоединил «ампулку».

Назавтра папа купил в ЦУМе точно такую же деталь. Домой с работы он пришел довольно рано. Мамы еще не было, один только я. Папа, не ужиная, принялся за пайку. Возился он долго. Наконец поднялся хмурый. На мой немой вопрос махнул рукой, грустно улыбнулся, вздохнул:

— Ничегошеньки не вижу. Вот бы мне твои глаза.

Тут он внимательно взглянул на меня, задумчиво погладил подбородок, спросил:

— Ты, Олег, хочешь, чтобы телевизор работал?

— Еще бы!

— Тогда слушай!

Папа усадил меня рядом, объяснил, как надо держать «ампулку» с усиками проводов. Затем ткнул горячий паяльник в канифоль, набрал каплю олова. И работа началась... Я старался вовсю. К маминому приходу все было готово.

Мы помогли ей раздеться, усадили за стол, поставили перед ней тарелку с жареной картошкой. И хотя картошка немного пригорела (мы так увлеклись телевизором, что чуть не проглядели ее), мама сказала, что лучшей она. еще не едала. Потом мы пригласили маму в гостиную, включили телевизор. Мама нахмурилась: «Да хватит вам. Без изображения не кино».

Когда же началась вторая серия вчерашнего фильма в мама увидела, что экран не дергается, она удивленно всплеснула руками. Потом улыбнулась и взволнованно проговорила:

— Ну и мужички мои... Не сказали сразу, вредные.

С тех пор сломанные вещи мы не носим в мастерскую, а ремонтируем сами. Вернее, ремонтирует папа, а я ему помогаю. Правда, папа говорит: «Разве одни руки без глаз что-нибудь могут сделать?» Меня он теперь чаще называет «моими глазами». Мне это нравится, хотя «друг» — лучше. Раньше он меня только так и звал: друг. Сейчас я понял, что это было просто привычкой, не по-серьезному. Может, когда-нибудь папа назовет меня так уже всерьез. Так, как сейчас зовет «моими глазами».

СОЮЗ МОЛЧАЛЬНИКОВ

Наш шестой «б» знали в школе все. Думаете, за то, что мы хватали звезды с неба? Нет, чаще мы хватали двойки, хотя учителя уверяли, что каждый из нас мог бы стать Ломоносовым. Мог бы, если бы не болтал на уроках.

Ну и дисциплина была в нашем классе! Ни директор, ни учителя, ни наши папы и мамы не могли ничего с нами поделать. Они только постоянно совещались, думали, какие еще можно принять меры.

Мы сами стали замечать, что становимся все хуже и хуже. Чем бы это кончилось — трудно сказать, не появись у нас новая англичанка.