Потом Юрка заметил, что в лесу все больше темнеет. Конечно, он запомнил дорогу, да и лыжня была хорошо накатана. Не смог ее запорошить и снег, который, кстати, только что кончился. Мальчика пугала сама темнота да еще пришедшая вдруг в голову мысль о волках. Страх подгонял его, хотя лыжи и палки становились все тяжелее. В лесу, заполненном тишиной и сумеречностью, мальчик слышал только свое тяжелое дыхание и тоскливый скрип лыж. Ему казалось, что эти звуки разносятся по всему лесу. Он остановился. Тишина сразу навалилась на него, и Юрка услышал, как громко колотится у него сердце. Закрыв глаза, чтобы не видеть обступившей его темноты, он всхлипнул...

Минут через десять после того, как Юрка удрал от водящего, перерыв кончился. Виктор Сергеевич провел лыжные гонки. Перед тем как отправиться домой, попросил проверить, все ли здесь.

— Виктор Сергеевич, Макарова нет,-— сказал кто-то из девочек.

Выяснилось, что последним его видел Колька Баженов, когда играли в ляпки. Юрка удрал от него за сосны.

Виктор Сергеевич попросил Баженова показать, где это было. Юркины следы привели на соседнюю поляну. По всему получалось, что он уехал по единственной лыжне, которую тут обнаружили.

— Наверно, домой удрал,— сказал Колька,— у него мать болеет.

— Он бы отпросился,—возразил Виктор Сергеевич.— Может, где-нибудь поблизости? Давайте-ка покричим...

Ребята хором покричали, но Юрка не откликался.

— Мы сделаем так,— сказал учитель.— Я вас провожу до трамвая, и вы уедете домой.

Мальчишки возмущенно зашумели:

— Мы с вами, Виктор Сергеевич...

— Куда это «с вами»? — удивился тот.

— А вдруг он заблудился в лесу?

— Надо его искать...

— Правильно, ребята,— согласился учитель,—Вы очень хотите помочь найти его?

— Конечно!

— Так вот, если очень хотите, то без всяких разговоров — домой. А то мне придется искать всех вас. Поняли? Кто живет близко от Макарова? Ты, Коля? Очень хорошо! Обязательно зайди к нему, узнай, не дома ли. Если нет, скажи родителям, успокой, чтобы не волновались. Найдется. Обязательно...

Посадив ребят на трамвай, Виктор Сергеевич вернулся в лес. Сумерки уже начали опускаться на землю.

...Юрка, выплакавшись, почувствовал облегчение. Он уже почти не боялся. Слабость и безразличие разлились по всему телу. Ему ужасно захотелось спать. Мальчик дополз до густых зарослей пихтового подроста. Сунулся в их мягкие, прохладные лапы и мгновенно заснул, будто провалился в воду.

Во сне он опять видел Лепоту. Только тут же были мама, папа и брат. Яркое солнце освещало гору, и она вся блестела, как слюда. Юрку переполняло счастье, и он кричал во все горло: «Ле-по-та! Ле-по-та!» Ему отвечало громкое эхо, только оно почему-то повторяло:: «Ю-ра Мака-ров!»

Проснулся Юра от яркого света в лицо. Свет походил на крохотное солнышко и потому не пугал...

— Юра, не бойся, это я...— услышал он знакомый голос учителя физкультуры и сразу вспомнил все. Понял, что его нашли, и снова заплакал, теперь уже от радости.

Виктор Сергеевич помог Юрке подняться. Потом прижал к себе, обнял, чтобы тот согрелся. Когда Юрка окончательно пришел в себя, они направились в город.

Учитель натолкнулся на Юрку по существу случайно. На его громкий крик тот не откликался, потому что крепко спал. Лишь палка, оставленная Юркой на лыжне, помогла найти беглеца.

...Когда Юрка с учителем вошли в квартиру, их встретила мама. Тут же находился Колька Баженов. Увидев сына, мама бросилась к нему, прижала...

А Колька сказал:

— Я же вам говорил: найдется Юрка. А вы не верили.

ГОРКА

Ночью метель поозорничала вволю. Двор весь в сугробах. Не пройдешь — не проедешь.

Бабка повозилась немного с лопатой и сразу притомилась. Кликнула внучат. Двойняшки, а совсем разные. Димка кряхтит, но лопату не бросает. А Ромка кинет раз-другой и ну дышать, как конь после долгого переезда. Глаза у него печальные на вид. Но, если вглядеться, заметишь: лукавые-лукавые. И постоянно он то в дом пить убежит, то шарфик снять: жарко, то... Одним словом, причин у него отыскивалась дюжина.

Димка выдохся. Пот с него в три ручья. Предложил Ромке соревноваться, думал, самолюбие у того заиграет. Так Ромка не согласился: ширину можно измерить, а как глубину? Может, ему как раз глубже достанется...

И несет разную околесицу, руками себе помогает, чтобы только лопату в сторону.

— Эх,— говорит,— сейчас бы с горки снежной покататься.

Услышал об этом Димка, смекнул. Стал кидать снег в одно место, грудить к забору.

— Ты это зачем? — удивился Ромка.

— А мне тоже захотелось с горки покататься.

Брат хмыкнул:

— Где столько снега взять?

— А ты погляди, весь двор замело.

— Это таскать в такую даль? — возмутился Ромка.— Ну нет.

— А я и не прошу тебя,— ответил Димка.— Сам сделаю. Только потом...

— Что «потом»? — подозрительно спросил брат,— Не пустишь? Не очень-то надо.

Димка промолчал, невозмутимо продолжал кидать снег, ухлопывать его лопатой.

— До самой бани дотащит,— похвалился он, вытирая пот рукавичкой.— Такая будет высоченная.

— Неужто до бани? —восхитился Ромка.— Врешь ты.

— Не хочешь — не верь! — отмахнулся Димка. — Сделаю — тогда посмотришь!

Ромка почувствовал, с какой уверенностью сказал это брат. Он ясно себе представил высокую горку и не где-нибудь, а тут же, в их дворе. «Вот тогда Игорек лопнет от зависти!» — подумал Ромка о своем друге, который постоянно хвастался горкой.

— Помочь тебе? — не очень уверенно предложил он Димке.

Тот пожал плечами, как бы нехотя бросил:

— Можно.

Ромкина лопата заработала, словно у нее появился мотор.

Когда бабка вышла на крыльцо звать внуков на «бед, она ахнула: двор был расчищен и подметен, а у забора высилась свежая, плотно ухлопанная горка.

Димки не было видно. Ромка же сбоку горки делал ступени.

— Небось это ты, Рома? — изумилась бабка.— Ну и ну, молодчина...

— Я, бабуся,— охотно согласился Ромка. Потом вдруг неожиданно для себя смутился и добавил:

— Димка тоже... Мне помогал...

ПЕРВЫЙ ТРОФЕЙ

Как только Саша пробежал глазами первые строчки «Пятнадцатилетнего капитана» Жюля Верна, книга срезу захватила его. Он забыл про опустившуюся за окном ночь, не слышал, как воет и мечется на дворе свирепый ветер.

В доме было тепло, уютно и тихо. Лишь только посвистывало в