Если в городе кого-то ненавидели больше, чем преподобного Пэрриса, то, несомненно, шерифа Корвина. Однако у него была молодая жена и маленький сын Бартоломью, который лишь полтора года назад сделал свои первые шаги. Я не могла отрицать, что Корвин – ужасный человек, но заслужил ли он нашу колдовскую месть?

Видимо, Джайлс Кори счёл бы, что да. И мать Элизабет тоже.

Я снова посмотрела сквозь ветки на вечернее небо. Теперь, когда луна уплывала всё дальше, появилось больше звёзд, и Полярная сияла ярче всех. Я знала, что папа и мама тоже видят её свет, но нынче вечером это было слабым утешением.

Мама, наверное, заплетает косы перед сном, а папа, вероятно, натирает мазью свои истерзанные артритом руки, чтобы наутро они были готовы к работе. Сегодня я боялась, что им будет стыдно за меня, если они узнают о моих делах. Я написала своё имя в книге и пролила кровь, потому что хотела вернуться к родителям. В отличие от Элизабет, я молилась, чтобы нам были дарованы силы, но теперь – увидев существ, созданных из кусочков чешуи и перьев, и имя, написанное при помощи магии, – я испугалась, что жажда мести Тэмми может причинить реальный вред. И что бы ни случилось, часть вины за это будет лежать на мне.

Несла ли мама такое же бремя?

Я почувствовала тяжесть в груди, словно все деревья леса разом упали на меня.

– Мне нужно домой, – сказала я. На глаза навернулись слёзы.

Тэмми схватила меня за плечи и развернула лицом к себе. Я напряглась, когда наши взгляды встретились, но на сей раз не почувствовала прилива силы, исходящей от её пальцев.

– Он получит то, что заслуживает, Вайолет. Как и все прочие, чьи имена записаны в книге. Мы живём в мире чёрствых сердец, и нужно бороться с теми, кто нас унижает. Прими то, что дала нам Вселенная. Без угрызений совести. Просто прими.

Я посмотрела ей в глаза.

– Мне она дала ворона. Но у меня по-прежнему нет того, что я хочу больше всего на свете.

– Терпение – это добродетель, Вайолет. Ты не найдёшь семью, ничем не пожертвовав. Со временем книга раскроет нам всё.

Слёзы потекли у меня из глаз, когда Тэмми повторила слова отца, которые он произносил каждый вечер, пока мы раздумывали, как накопить денег и вернуть маму домой. Неужто Тэмми в самом деле сумела прочитать мои мысли и украсть воспоминания? И не использует ли она их против меня?

Я отстранилась, размышляя, что можно написать в книге, чтобы Тэмми Янгер больше не лезла мне в голову.

– И чем же я должна пожертвовать, интересно? – спросила я. – И я хочу быть уверена, что имя моей матери не появится в этой книге… Ладно, увидимся завтра на службе, Элизабет. И, возможно, с тобой тоже, Тэмми.

Она прищурила глаза.

– В этом можешь не сомневаться.

– Подождите! – сказала Элизабет, кидаясь к нам. Она остановилась, ссутулившись и низко опустив голову. – Прежде, чем мы разойдёмся, я хочу спросить: вы тоже боитесь того, что может принести нам завтрашний день?

Тэмми покачала головой.

– Нисколько! – уверенно заявила она, прижимая книгу в груди. – Нам просто нужно просматривать по одной странице за раз, и тогда, я уверена, мы будем править миром!

Я уставилась на книгу.

– Интересно, почувствуем ли мы удовлетворение, если будем править миром со вкусом мести на губах?

Тэмми усмехнулась.

– Ожесточи своё сердце, индианка Вайолет. Ты должна стать крепче и сильнее, чем люди, которые похитили твоих родителей, продали их в рабство, а потом перепродали ещё раз, ни на миг не задумавшись, что индейцы тоже могут тосковать по родине или оплакивать своего ребёнка, с которым их разлучили, даже не дав попрощаться.

Она одарила меня самодовольной улыбкой. Я же изо всех сил старалась не заплакать снова.

– Ты ведь понимаешь, что именно поэтому тебя услали в Глостер? Его преподобие просто хотел спокойно продать своих рабов, не отвлекаясь на всякие мелочи, вроде их дочки, которая встанет у него на пути. Только представь, какую сцену ты бы устроила, увидев, как твоего отца увозят на телеге неведомо куда! Какой был бы скандал! Что сказали бы соседи? – Она склонила голову набок. – На самом деле, думаю, соседи не обратили бы на это особого внимания. В конце концов, ты всего лишь индианка. А Бетти и Эбигейл без колебаний обвинили маму Титубу в колдовстве.

У меня задрожали губы, и слёзы застряли в горле.

– Я думала, мы сёстры, – прошептала я.

– Да, ты так думала, потому что сидела рядом с этими людьми в молитвенном доме и ела за их столом. Но ты не одна из них. Ожесточи своё сердце и прими то, что говорит нам книга. Это единственный путь к твоим родителям. Ты уверяла, что в тебе есть тьма – используй её!

Прежде, чем я успела представить, как можно использовать тьму, Тэмми повернулась к Элизабет.

– А ты? Ты напугана? Тогда подумай, как было страшно твоей матери, когда она девять недель сидела в сырой холодной камере и молилась богу, а он не отвечал ей. Скорбит ли город о кончине женщины, которая спуталась со своим работником? Я слышала сплетни о твоей матери и Александре Осборне. Она наняла его как прислугу, а потом они стали жить вместе и в конце концов поженились. Если твой отчим потеряет ферму, ты окажешься в той же лодке, что и я. Станешь служанкой, и хозяин с хозяйкой будут помыкать тобой как хотят. Ожесточи своё сердце, Элизабет Принс. Найди в себе мужество и наслаждайся властью.

– Я полагаю, ты слышала все эти сплетни в Глостере. – Элизабет сплюнула на землю.

– Нет, – спокойно ответила Тэмми, – я слышала их здесь, в Салеме. Я пряталась и подслушивала, о чём тут болтают. Суды закончились, люди мертвы, но сплетни продолжают жить.

Глава 20

Элизабет отошла в сторону и схватила курицу, которая громко закудахтала.

– Моя мать сделала то, что должна была сделать, чтобы сохранить ферму. А потом она сделала то, что должна была сделать, чтобы спасти свою душу. Жаль, что у меня нет хоть малой толики её мужества. Да, я и правда боюсь. Но какие бы сплетни и страшилки вы ни рассказывали, я не ожесточу своё сердце только потому, что вы так говорите.

Тэмми рассмеялась.

– Ты слышала, как