мне попалась Мэри Хит. Сейчас она не выглядела такой злобной, как при нашей первой встрече, но и радости ее лицо не выражало. Мэри стояла рядом с Дилан, которая держала ее за руку. Вторую она незаметно приподняла, поздоровавшись со мной, я улыбнулась в ответ.

Тут же я увидела и Мидов. Глория была в темно-синем пальто с меховым воротником и в черных замшевых сапожках на высоком тонком каблуке. Она зябко куталась в мех, как посетительница театра, выскочившая на балкон, чтобы быстро выкурить сигарету через длинный мундштук. Гарольд явно скучал и лениво перебрасывался словами с таким же, как он, высоким, широкоплечим и стройным мужчиной в длинном пальто. Они были так похожи, что стало понятно: я вижу сына и внука Мида Джорджа.

Заметив меня, Глория перехватила мой взгляд и, семеня на каблучках, направилась к нам.

– Добрый вечер! – Она приветствовала нас таким тоном, будто мы играли в водевиле. – Генри, вы не познакомите меня с вашей очаровательной спутницей?

Голос Глории и ее манеры говорили о том, что в представлении я не нуждалась, но без игры на публику она, видимо, не делала ни шагу. Генри это тоже видел, но подыграл ей, правда без напускного энтузиазма:

– Да, конечно. Будьте знакомы: это Глория Мид, сноха нашего священника, а это Маделин Стоун, писательница, которая сейчас собирает материал для романа о наших местах.

Глория, для которой ни одно из этих слов не стало новостью, выразительно захлопала глазами с накладными ресницами:

– В самом деле, о Холмсли Вейл? Моя дорогая, тогда я решительно приглашаю вас к нам в гости. Кто, как не я, сможет рассказать вам обо всем самом важном. О том, что действительно стоит знать.

Я поблагодарила за приглашение и пообещала зайти в ближайшее время. Немногие тут с гостеприимством распахивали передо мной двери своих домов и готовы были пооткровенничать, так что я с радостью ухватилась за возможность побывать у Глории дома.

Глория доверительно, как старую подружку, взяла меня под руку и шепнула, что Генри – отличный выбор, после чего ушелестела обратно к мужу и сыну.

Я обернулась к Генри, чтобы обменяться выразительным взглядом, но обнаружила, что он отошел в сторону и разговаривает с Ритой. Хотя я не слышала, о чем они говорили, Рита была явно раздражена. Генри же стоял ко мне спиной, поэтому я не видела его лица. Он что-то сказал ей, после чего Рита опустила глаза. Генри слегка сжал ее предплечье, она кивнула, не поднимая глаз, и он отпустил ее руку и пошел ко мне.

Я не успела вовремя отвернуться, поэтому он сказал с извиняющейся улыбкой:

– Это Рита, но вы, наверное, знакомы.

Я утвердительно промычала.

– Она помогает мне по дому, нужно было уладить один вопрос.

– Понимаю, – пробормотала я.

Я не могла закатывать Генри сцены ревности, ведь между нами совсем ничего не было. Тем не менее этот разговор с Ритой не показался мне беседой работника и работодателя, особенно с ее стороны. Я очень старалась не показывать, что меня это волнует, и заняла себя разглядыванием местных жителей. Кто-то из них написал мне письмо, вызвал меня сюда, чтобы… Чтобы что? Что я могла сделать? Чем дольше я оставалась в Холмсли Вейл, время в котором текло так медленно, что, казалось, уже прошло не меньше недели, тем больше меня сковывал внутри ужас от бесплодности моей затеи. Наверное, если бы приехать сюда пришло в голову мне, если бы я нашла эту историю где-то в криминальной хронике и вдохновилась ею без посторонней помощи, сейчас я бы уже мчала в направлении своей пустой одинокой квартиры, где находился ноутбук, на экране которого сиял белый лист. Мы бы обсудили это с Джей Си, покопались бы в чужих бедах и пошли бы на поиски нового сюжета.

Но здесь, сейчас я не могла так поступить. Кто-то в этой толпе смотрел на меня особенным взглядом, и синдром отличницы не позволял мне все бросить и уехать. Ну и, будем честны, улыбающиеся глаза Генри Харди держали меня здесь никак не меньше чувства повышенной ответственности.

Кто же мне написал?

Дилан стояла рядом с матерью и держала ту под руку, словно боялась, что она упадет. Мэри, подруга детства Джинни Харди, выглядела измотанной и слабой, маленькой и тщедушной рядом с высокой дочерью и буквально оседала на нее. Сколько же тайн таила эта хрупкая фигурка? Интересно, каково это, видеть, что молодежь ежегодно одевается в человека, с которым ты общался каждый день непростого периода полового созревания? Глядя сейчас на нее, не приходилось рассчитывать, что Мэри успела проникнуться ко мне или еще к кому-то дружелюбием, чтобы обсуждать это. Вряд ли именно она написала мне письмо. Если бы и написала, то точно не такое.

Малышка Дилан выглядела одновременно растерянной и решительной, как большая кошка, готовая в любой момент защитить Мэри от кого угодно, даже в ущерб себе. Хватило ли у матери любви для нее после исчезновения Микки? Или Дилан стала главной в семье и спасает родных, наплевав на себя в свои пятнадцать лет? Выглядело все именно так.

Я высматривала Минни Джентли, но ее нигде видно не было, а жаль, потому что я надеялась увидеть рядом с ней ее брата и сноху, которых не знала, и рассчитывала по ней определить их. Наверное, остались дома с маленьким ребенком.

Во втором или третьем ряду, не привлекая к себе внимания, в одиночестве курил хозяин «Кабана и хряка» Джордж. Меня немного беспокоило отсутствие рядом с ним Риты: если уж мы становились гласными или даже негласными соперницами (а в моем воображении в этом уже не было ни малейших сомнений), хотелось бы иметь ее на виду, а не оборачиваться нервно, опасаясь занесенного ножа.

Семья Мидов, официантка из «Белого лебедя» – вот, пожалуй, и все, кого я хотя бы видела раньше. А людей было намного, намного больше. Я подумала о том, что, если вся эта толпа разрозненно гуляет в вечернем тумане в канун Дня Всех Святых, похитить кого-либо из нее, отошедшего даже на пару метров, можно совершенно спокойно, и даже сохранять тишину для этого особенно не придется: гомон стоял совершенно городской.

Сверившись со своими наручными часами, отец Мид замахал руками, призывая всех к тишине, и, дождавшись ее, начал:

– Добрый вечер всем жителям Холмсли Вейл, спасибо, что пришли. Я не займу у вас много времени.

Видно было, что собравшиеся после этих слов выдохнули, как солдаты, услышав «вольно».

– Не открою никому секрета, сказав, что в наших краях два года подряд в один и тот же день происходили страшные события…

Мускулы на лице Мэри Хит дернулись, но она и глазом не моргнула, только сильнее