В этот момент из подсобного помещения выбежал коренастый человек. Разом все поняв, Дюбуэль вскочил и, повалив кресло, рванулся было к выходу, но в дверях с пистолетом его уже ждал другой агент.

Дюбуэль отступил, глянув в окно. Там маячила третья фигура с поднятым воротником…

Навалившись на Дюбуэля, коренастый заломил ему руки и быстро обшарил, ища оружие, но тот лишь усмехнулся: пистолета он не носил, зная, что во время случайной облавы или задержания оружие только выдаст его.

— Руки! — приказал агент.

Щелкнули наручники. Коренастый подтолкнул его лицом к стене.

— Стоять, не двигаться! — хмыкнул он и кивнул второму. — Вызывай машину!

Дюбуэль стоял, с отвращением глядя на грязные, в жирных пятнах обои с разбегающимися линиями, которые, скрещиваясь, вновь разбегались, чтобы больше уже не встретиться.

«Чушь какая-то! — подумал он. — Меня взяли, а я обои разглядываю!.. Надо же так глупо попасться!!!»

Он сдвинулся чуть правее, к зеркалу, чтобы хоть немного видеть то, что происходило за спиной, но гестаповец ткнул его пистолетом.

— Стой, где стоишь!.. Та-ак… Как же вас теперь зовут? — Он с интересом глянул на вынутые из кармана Дюбуэля документы. — Оноре Луеш? Так вот, мосье Луеш или как вас там. Все кончено, поэтому советую не дергаться.

«Задержание не случайно, они искали именно меня, — понял Дюбуэль. — Но как они узнали о парикмахерской?.. Черт! Это же надо быть таким олухом, раздражение у него!.. Но кто знал о парикмахере? Кан? С ним он виделся только вчера вечером. И даже если бы Кана взяли, тот бы ничего не сказал!.. Жервеза? Пожалуй. Когда-то он говорил ей об этой парикмахерской… Впрочем, не так уж важно, почему он попался. Главное — кодовая книга! Книга, которую только он может передать «Полковнику»».

Дюбуэль почувствовал боль в сердце. Да, на связь с «Полковником» мог выйти только он, правда, еще Коломб, но Коломб вышел из игры. С ним теперь односторонняя связь, и, если его схватят, оборвется и она… «Полковник» не будет иметь дел ни с кем, кроме Жана Дюбуэля, а из гестаповской тюрьмы в Булонском лесу живым еще никто не возвращался.

Дюбуэль похолодел от этой мысли. Какой только черт дернул его зайти побриться?!

За окном рыкнул двигатель, и гестаповец вывел Дюбуэля. Его посадили в черный «Опель-Капитан», который, выскочив на бульвар Де-Батиньоль, проехал мимо парка Монсо и свернул к площади Этуаль. Когда в окне промелькнула Триумфальная арка, Дюбуэль понял, что его везут в Булонский лес — на главную квартиру гестапо.

...Услышав об аресте Дюбуэля, Крейцберг едва сдержался, чтобы самому не поехать на Рю-Сосюр. Приказав послать туда машину, он направился к Беккенбауэру.

— Штандартенфюрер принимает Ланвица, — предупредил его адъютант, но Крейцберг, отмахнувшись, уже вошел.

Беккенбауэр прервал разговор с Ланвицем и недовольно глянул на Крейцберга.

— Только что арестован Дюбуэль! — произнес тот торжественно, не обратив внимания на его взгляд. — Как я и предсказывал, в парикмахерской.

Сообщение стоило того, чтобы отложить все дела, и Беккенбауэр понял это.

— Поздравляю вас с удачей, гауптштурмфюрер!

«Плодами которой воспользуешься ты...» — мелькнула мысль у Крейцберга, однако его приподнятое настроение уже ничто не могло испортить.

— Я велел привезти его прямо сюда, — сообщил он. — Думаю, мы сразу допросим его.

Беккенбауэру не понравилось это «мы допросим», но он сделал вид, что не заметил бестактности Крейцберга. В конце концов, гауптштурмфюрер был именинником и мог себе это позволить.

— Мне уйти? — спросил Ланвиц.

— Нет, останьтесь. Возможно, Дюбуэль — резидент, поставляющий информацию русским радистам, и ваше присутствие здесь необходимо.

Гестаповцы ввели арестованного в просторный кабинет, устланный цветастым ковром, и Дюбуэль подумал, что такой пестрый ковер ни к чему в таком хоть и большом, но мрачном кабинете, еще более неприветливом благодаря трем фигурам в черном.

Крейцберг почти вплотную подошел к Дюбуэлю и, заглянув ему в глаза, едва сдержался, чтобы сильным ударом не сломать нос этому наглецу, способному выдержать его взгляд. Он обошел вокруг Дюбуэля и вновь остановился напротив, переваливаясь с носков на пятки.

— Спокойно, Крейцберг. Снимите с него наручники, — приказал Беккенбауэр.

«Ого, — удивился Дюбуэль. — Вон куда я попал!»

Он слышал от участников Сопротивления, что в Париж из Берлина прибыл с каким-то специальным заданием штандартенфюрер СС Беккенбауэр в сопровождении своего помощника Крейцберга. Какое это было задание, подпольщикам узнать не удалось.

«Если уж специальный уполномоченный из Берлина прибыл по мою душу, значит, чего-то я стою, и можно попробовать поторговаться. По крайней мере, выиграю время. Возможно, это ничего не даст, но финал оттянет. Умереть я успею, а тут есть хоть какой-то шанс, пусть и призрачный…» — подумал Дюбуэль.

Беккенбауэр ткнул коротким пальцем в стул и бросил ему:

— Садитесь, как вас там? Дюбуэль? Или Пауль Мертенс? Кстати, как вас теперь зовут?

«А они хорошо осведомлены», — подумал Дюбуэль. Отрицать что-либо не было смысла, и он ответил, садясь:

— Оноре Луеш, с вашего позволения.

— Очень приятно, — расплылся в улыбке штандартенфюрер. — А как ваше настоящее имя? И звание?

— Зачем вам? Я и сам их уже забыл…

— Ну, хорошо… Когда-нибудь мы вернемся к этому вопросу, а теперь не будем терять времени. Мы и так его много потратили, гоняясь за вами.

Крейцберг не выдержал и взорвался:

— Не забывай, с кем разговариваешь!

Беккенбауэр недовольно скосил глаза на гауптштурмфюрера, но вынужден был поддержать его:

— Мой помощник прав. Советую вам, Дюбуэль, не водить нас за нос.

— А я и не собираюсь.

Глаза штандартенфюрера сузились: неужели им повезло?

— Приятно иметь дело с умным человеком, — одобрил он. — Значит, вы были резидентом советской разведки в Париже?

Дюбуэль качнул головой.

— Вы переоцениваете меня, герр штандартенфюрер. Резидентом я никогда не был.

— Тогда кто же вы?

Дюбуэль слегка поерзал на стуле, понимая, что выиграет лишь при условии, если гестаповцы поверят в незначительность его фигуры, и спокойно произнес:

— Вы хотите все сразу узнать, герр штандартенфюрер. И я согласен говорить, но хочу иметь некоторые гарантии.

Беккенбауэр переставил свой стул так, чтобы видеть глаза Дюбуэля. Начало разговора понравилось ему, но не смеется ли над ним этот советский агент?

— Мы подарим вам жизнь, Дюбуэль, а это не мало.

— В концлагере?

— Все зависит от вас.

— Я ценю жизнь во всех ее проявлениях. Однако кому по