бы спастись, но их бесчисленное множество, поэтому защититься непросто. Они приходят поочередно, одно уходит, другое занимает его место; это происходит снова и снова. Потому и нужна постоянная бдительность. Представьте, что человек переплывает [водоем шириной] 1 400 футов бдительно и решительно и на последнем этапе теряет внимательность. Такой человек утонет. В этом случае его прежняя решимость и усилия ничего не стоят. Пока он не встал ногами на другой берег, он должен продолжать плыть. Цепь санкальп нужно прервать. Это требует всей нашей силы. Это непростое и неприятное, а в сущности, болезненное занятие. Если речь идет о дурной санкальпе, нам легко ее прервать, но положительную, благую санкальпу прервать нелегко. Если вас сковывает 10-футовая железная цепь, вы без жалоб от нее откажетесь, а вот если на вас золотые оковы, вы, стоит признаться, охотно будете их носить. Разбить золотые оковы трудно, но добродетельную санкальпу тоже нужно уничтожить, ведь мы хотим превзойти ум, а не обрести добродетельное, позитивное состояние ума. Сначала дурную санкальпу заменяют благой — это уже прогресс, улучшение, но не превосхождение ума. Поэтому требуется постоянная бдительность.

После этого этапа нужно отбросить базу-опору, на которой держится санкальпа, тогда ум потускнеет и ослабнет. Мальчик живет в родительском доме. В писаниях говорится, что ему следует оставить дом и отправиться в ашрам своего гуру, иначе говоря, перестать зависеть от своих родителей. Так и от любой опоры, за которую цепляются желания, стоит отказаться. Если исчезает одна опора, ум находит другую, чтобы прилипнуть к ней. В «Гите» говорится: «Буддхи становится стойким, когда исчезает всякая опора». Если человек обладает такой читтой, он постепенно обретет покой. Но это тоже не может произойти мгновенно. Чтобы познать Самость, придется разрушить все опоры, и тогда истощится ум. Чтобы превзойти ум, нужно полностью его истощить. В «Гите» есть такие слова: «Успокаивай ум постепенно и последовательно при помощи буддхи, терпения и настойчивости». Тогда можно утверждать, что в этом случае опору тоже можно отбрасывать постепенно, но это не так. Если вы решаете отбрасывать опору медленно и постепенно, вы никогда не избавитесь от нее. Напротив, она только глубже укоренится. Поэтому отбрасывайте ее сразу же, мгновенно. Ум может бунтовать, волноваться; пусть. Как только ум осознает: «этот человек не позволяет мне блуждать», он спокойно начнет уступать, сдаваться.

* * *

Пустой ум — тот, который совершенно свободен от мыслей. Этот ум в состоянии бодрствования так же спокоен, как в глубоком сне без сновидений. Глаза реагируют на все, чего касается взгляд, но ум не реагирует на видимые вещи. Обретение ума, свободного от всех недугов и загрязнений, — первый шаг к обретению пустого ума. Поэтому практикующий должен стремиться к освобождению от всех недугов и загрязнений посредством практики. Следующий шаг — размышление о Самости, и лишь затем возникает свобода от любых мыслей. Таков пустой ум, свободный от мыслей.

В последнее время в моем уме ничего не задерживается; на самом деле никакого ума нет. Утром я выхожу на прогулку, вижу утреннюю звезду, городскую магистраль, вижу мир вокруг. Вижу людей, деревья, и все это — блаженство. В течение многих часов мой ум не проявляется. Когда я участвую в беседах с людьми, включается буддхи, а не ум. Не позволяйте уму, ни вашему, ни чужому, вмешиваться ни в одно дело. При таком условии игра в шахматы не причинит вреда. Тогда неважно, кто победит, а кто проиграет. Тогда повсюду — блаженство. Такая игра имеет духовный характер. Если возникает умственное удовольствие или боль, игра происходит на уровне ума.

Мне не нужно прилагать особенных усилий, чтобы достичь однонаправленности читты. Напротив, мне требуются усилия, чтобы сосредоточиться сразу на нескольких вещах. Если кто-нибудь просит меня отключить ум, я чувствую, что он всегда отключен. Если мне нужно говорить, я подключаю его. Даже в речи я сохраняю отстраненность от ума.

Как люди плавают на поверхности и не ныряют в глубину, опасаясь утонуть, так и я, когда говорю, гуляю, смеюсь и работаю, плаваю на поверхности, не вовлекаюсь и не привязываюсь. Ум не блуждает, когда у него нет причин для движения. Центр всех влечений — в одном месте. Он здесь и останется только здесь.

В моей комнате есть окно. Я смотрю в него. Я вижу все, что происходит за окном. То и дело я заглядываю в него. Однако зрение не влияет на ум, как это происходит обычно.

Если человек хранит или использует образ, картину или символ, например, крест или ` (Ом) с целью сосредоточения — это деятельность. Я так не поступаю. Иногда во время молитвы я закрываю глаза, иногда держу их открытыми; это ничего не меняет, поскольку ум не привлекает меня, и это самое главное.

Мыслить посредством ума — ментальная деятельность, как и ручная работа — физическая деятельность. Проводя различие между медитацией и знанием, дхьяной и джняной, Шанкарачарья говорит, что медитация — ментальная деятельность, а знание Себя — постоянное состояние не-действия. (Обретение других знаний требует действий). Многие говорят: «выполнять медитацию». По моему опыту «выполнять медитацию» — это оксюморон. Для меня медитация — не ментальная деятельность. Медитация — это пустота. Я предоставляю пространство лишь тому, о чем хочу размышлять, в ином случае я пуст. Слово «пустой» для меня значит незатронутый, не подверженный влиянию любых отпечатков. Что дает такая пустота? Сила ума не истощается.

Когда идея о соблюдении чистоты приобрела для меня духовный смысл, я стал воспринимать ее, [уборку], как род медитации. Я занимаюсь уборкой по полчаса в день. Опыт, который я из этого извлекаю, очень напоминает опыт медитации. Я постоянно продолжаю исследовать и практиковать медитацию, в основном ночью и меньше — днем. Опыт, который я получаю, когда прибираю в доме, близок опыту самадхи; не совпадает с ним, но очень близок. Потому я называю уборку медитацией. И потому я дал ищущим в Брахмавидья Мандире совет: «Не считайте, что время, которое вы проводите за уборкой, — часть повседневной работы, считайте, что тратите его на медитацию». В разные виды медитации входит обуздание ума, но я спрашиваю: «Зачем обуздывать ум?» Следуйте за умом, не допускайте небрежности; если ум блуждает, последуйте за ним. Наблюдайте за его движением как свидетель.

Когда я сажусь, чтобы размышлять и созерцать, ума нет. Есть только Я. Точнее говоря, есть лишь чистое существование, где нет меня, или яйности. «Я» — нечто особое, у меня не возникает такого состояния особости. Мое состояние подобно чистому небу. Я использую аналогию с пустым небом для